- Настя, вы меня слышите? – чужой голос раздается, словно из космоса, так мне показалось.- Все прошло хорошо.
- Торт.- прохрипела я, с трудом ворочая распухшим языком.
- В палату ее, - приказал голос.-И наблюдать. Золотов переубивает тут всех, если девка не придет в себя как можно скорее.
- А не переубивает за то, что ...? – насмешливо спросил женский голос.
- Рот закрой, и делай. Что говорят, торт хочет – торт ей дайте, икры черной, золоченого лобстера – все что угодно. И сообщите Глебу Егоровичу, что процедура прошла, и остается только ждать результата.
- А можно я сама? – спросила я тихо. Мне страшно захотелось услышать голос моего зверя. Сглотнула слюну, вспомнив как переливались под кожей стальные мышцы, когда он нависал надо мной. И капельки пота на сильной груди. И распирающую, невероятно сладкую боль от его проникновений.- Я хочу поговорить с Глебом... Егоровичем.
Да плевать на то, что говорила мама. Я не собираюсь разрушать счастье Глеба. Просто хочу еще раз пережить невероятный секс. Даже не представляла никогда, что это может быть настолько восхитительно. Но сейчас, я до одури желаю продолжения.
У меня ничего не болит, словно и не было никакой процедуры. Только кружится голова и страшно хочется «по – маленькому». Кстати, наркоза я не хотела. Но анестезиолог сказал, что на нем настоял заказчик. Странно, что он позаботился обо мне таким способом. Просто, приказал вырубить меня, чтобы заполнить мою утробу своим семенем. Или, как там говорят в подобных случаях? Я встала с кровати, едва оказалась в палате, и пошатываясь пошла в туалет. Взгляд упал на прикроватную тумбочку, на которой я оставила мобильник. Рука сама потянулась за предательницей – трубкой, набрала заветные цифры, не боясь, что меня рассекретят. Сейчас я и сама этого хотела. Мне нужно сильное плечо, и тихий огненный шепот. Мне нужен этот несносный мужик, по которому я, оказывается, страшно соскучилась.
Вот только он не ответил. Я слушала длинные гудки, с трудом сдерживая желание разреветься. Он не один, у него есть красавица невеста, у него своя жизнь. А я просто матка с ногами, обязанная родить наследника сильному зверю.
Я заплакала, растирая рукавом злые слезы. Ну и пусть он там, пусть с этой...
Додумать я не успела, и даже кары на голову дикого вепря и его козы не успела придумать. Дверь распахнулась, и в палату ввалился Золотов – собственной персоной, прижимая к груди огромного плюшевого медведя, волочащегося по полу, даже учитывая немаленький рост моего «Ромео».
