Настя
Прошло целых пять дней, с тех пор, как я поселилась в Машкиной норе. Ну, именно так она зовет маленькую квартирку, спрятанную в историческом центре нашего прекрасного города. Жилье ей досталось от бабушки, и она им очень дорожит. Красиво. Вроде, самый центр, но если выглянуть в окно, то видишь только, утопающий в зелени двор и детские качели, голубей толпящихся возле песочницы и белую толстую кошку, по имени Клепа, которую кормит весь подъезд.
Подруга усвистала на работу, оставив мне на столе завтрак, как и всегда. Сегодня, судя по запаху, блины залитые сливками с сахаром. Любимый Машкин завтрак. Она и сама похожа на булочку с изюмом – сдобную, ароматную. Невероятно вкусную. Мы познакомились в школе, и с тех пор я знаю – у меня есть еще один родной человек, которому я могу довериться. Это очень важно.
- Слушай, надо что – то делать,- округлила и без того огромные глазища, Машуля, когда привезла меня в свой мир, пять дней назад.- я продам машину. Пусть идет лесом твой ненормальный.
Я промолчала. Про «искры» Машке рассказывать я постеснялась, хотя она давно говорила, что моя девственность – это позор и пережиток. Только то, что я подписала договор ей рассказала. И что скоро стану «пробиркой».
-Он не мой. Маш, твоей машины не хватит, даже за анализы расплатиться,- возразила я. Да и Соне очень нужна будет реабилитация.
- Квартиру продам,- выпятила вперед пухлый подбородок моя подруга, и я почувствовала, что разревусь. Нет, таких жертв мне не надо. Я потом простить себе не смогу, что из-за моей глупости, такая хорошая Машка, лишится памяти о воспитавшей ее бабушке.
И вот теперь лежу на накрахмаленной Машкой простынях и вдыхаю аромат блинов. И знаю, что через два дня срок моего личного аутодафе, от которого не сбежать не скрыться.
Желудок подскакивает к самому горлу. Когда я пытаюсь поднять голову от подушки. Это, что – то новенькое. Новенькое и погано – противное. Вроде и тошнит, но очень хочется сожрать соленый арбуз. Нет, не съесть, а именно сожрать, заливая грудь вонючим рассолом. Странно и неприятно. Я медленно встаю, чувствую себя так, словно по мне проехал по меньшей мере грузовик, груженый пончиками. Пончик я тоже хочу. А вот блины, оказывается, вызывают адское отвращение. Странно. Я ведь люблю солнечные, залитые сливочным маслом кругляши. Тошнота подскакивает горлу, и я чувствую зверский голод. Наверное сказываются нервы, иначе не объяснить то, что я чувствую. Поборов тошноту, хватаю с тарелки блин и запихиваю в рот целиком. Странно, но тошнота отступает, зато ее сменяет нервоз. Бегу в ванную, чтобы почистить зубы, что меня приводит немного в себя, кстати. Или это свежевыжатый апельсиновый сок действует бодряще.
