— Ты кто такой нах? Что здесь делаешь? — задали одновременно два разных вопроса эти двое.
— Веней меня зовут, студент я, общежитие в Лядах ремонтирую, — ответил я сразу на оба вопроса, но, как видно, нисколько не рассеял опасений суровых граждан.
— Какое общежитие, бля, какие Ляды? — начал тот, что был без винтовки, — сроду там никаких общаг не было.
А второй продолжил: — А утопленника ты нахера шмонал?
— Я не шмонал его, а проверял, есть ли пульс, товарищ… а как вас зовут-то? — решил установить более тесные контакты я.
— Я отделенный командир НКВД Симонов, — представился он, повергнув меня в глубокую прострацию — какое нахрен может быть НКВД в 1986 году? — Документы есть?
Я очень медленно опустил одну руку и проверил карманы, не было там никаких документов.
— Все бумаги в Лядах остались, — сообщил им я, — можно туда пройти и убедиться.
Про НКВД я пока предпочёл ничего не озвучивать, а то ведь эти ребята и шлёпнуть могут меня прямо на берегу Ветлуги, с них станется. Пораскинул мозгами и тут же вспомнил про вчерашнее падение ступени ракеты, может с ним как-то связаны эти странные вещи.
— А какое сегодня число? — задал я наводящий вопрос сразу обоим бойцам.
— Двадцать второе июня, — без задержки сообщил старший.
— А год какой? — продолжил допытываться я.
— Во даёт студент, — развеселился тот, что с винтовкой, — отмечал что ли чего вчера?
— Да, было дело, — признался я, — перебрал чуток.
— 1939 год, — сообщил мне старший. — Ещё вопросы есть?
— Вопросов нет, есть просьба — опустите винтовку, пожалуйста, — обратился я ко второму, — а то нажмёте случайно на спусковой крючок, и не с кем вам больше будет разговаривать.
— Опусти винтовку, — скомандовал старший младшему, — а ты отойди от трупа на два метра и вытаскивай всё из карманов вон на то бревно.
Я сделал, что было сказано, в карманах у меня кроме зажигалки и штопора, которым мы вчера открывали вермут, ничего и не обнаружилось.
— Удочка ещё моя вон там лежит, — показал я на берег, — и банка с червями. Вот и всё.
— Борисов, проверь, что с утопленником, — приказал Симонов, а сам приблизился к моим вещам, взял в руки каждую, а потом продолжил, — значится так, студент Веня, сейчас мы тебя отконвоируем в наш лагерь, дашь там показания под роспись, а дальше на месте решим, что с тобой делать?
— Да почему конвоировать-то, товарищ отделенный командир, — счёл нужным включить слезу в голосе я, — что я сделал-то такого? Нарушил что-нибудь?
— Ты находился в режимной зоне без разрешения, это раз, — начал перечислять Симонов, — и пытался обшарить утонувшего гражданина, а это мародёрство, это два. Борисов, что там у тебя?
