Провинциальный отпуск. Олинклюзив | страница 23



Я еще заглянула в продуктовый отдел. Печенье в гостинец покупать было бессмысленно, если мама Ани и Юли печет хлеб и булочки. А вот конфет я набрала всяких разных, целый кулек. В итоге у меня в одной руке был мешок порошка, а в другой конфеты и мелочи типа шампуни и так далее. Мягко говоря, было тяжеловато.

— Давайте мне пакет, — сказала Юля, когда мы вышли на крыльцо.

— Ой, я тебя умоляю, — сморщила я нос, — сама донесу.

— А я, между прочим, и потяжелее вещи таскаю! — оскорбилась она и вздернула нос. Я уж хотела расхохотаться, но не успела, передо мной возникло лицо Антона, перепачканное каким-то мазутом.

— Ну, все по стандартной схеме, ты в беде, а я спешу на помощь! — его улыбка казалась еще более белозубой на фоне перепачканного лица.

— Ты что, упал лицом в канистру с мазутом? — уточнила я.

— Нет, я помогаю дядьке трактор чинить. Сейчас иду в ту сторону, — он махнул в том направлении, куда и было нужно нам с Юлькой, — нужно у Сереги Ложникова попросить запчасти. Так помогать, или сама попрешь? Ну, чтоб показать, какая ты крутая и самостоятельная?

Он смеялся, а я пихнула ему в руку пакет с конфетами и мыльно-рыльными принадлежностями. Рука уже болела. Он легко перехватил пакет грязнючими руками.

— Давай второй, — сказал он. Я хотела было отказаться, а потом решила, что раз строит из себя супер мачо, вот пусть и тащит.

Пару минут мы шли, молча, а потом он сказал:

— Если тебя интересует, случайно ли я оказался у магазина, могу сказать, что почти случайно.

— Это как? — спросила я.

— Это значит, что я мог пройти и за магазином, но решил глянуть здесь ты еще или нет.

— М-м-м. И многим ты так помогаешь? — спросила я, взглянув на него искоса. Юля до этого молча поглощала шоколадку, которую я ей предварительно вручила.

— Я ни разу не видела, — с набитым ртом сказала она, чем вызвала мой смех.

— Только тебе, — сказал он, улыбаясь замечанию девочки.

— Почему? — не удержалась я.

— Ну, мы же с тобой вместе прошли такое испытание, как поезд!

Я ткнула его в плечо:

— Ну-ка, хватит! Ты вообще бываешь серьезным?

Он перестал смеяться и уже более серьезно сказал:

— Чего ты пристала почему, да почему. Ты девушка, а я парень, вот и все.

И все. И все, блин. Я начала снова злиться на Антона, за то, что он такой спешащий на помощь, на Богдана, за то, что мои детские чувства все еще не зачахли, и на себя, идиотку. Но в данную секунду на Антона я злилась больше всего за вот это «и все». Я ведь ждала, что он как любвеобильный парень начнет петь мне дифирамбы.