Лоле было так хорошо, что она практически потеряла связь с реальностью. По её телу разливались волны блаженства, словно она в лютый холод прижалась к тёплой печке. Это было ни с чем не сравнимое ощущение. А ведь Гордей просто обнял её. Что же будет, если... Эту мысль никак не удавалось додумать. Да и все мысли в голове были как желе.
Сейчас для неё не существовало ни города вокруг, украшенного предновогодними огнями, ни коллег, развлекающихся в зале по соседству. Сейчас она была полностью погружена в этого мужчину.
Гордей стоял, широкой ладонью поддерживая её за талию. Носом он уткнулся Лоле в волосы и втянул воздух, будто принюхиваясь.
- Вкусная, - чуть слышно выдохнул он.
Но Лола услышала. Затрепетала в его руках.
Такое простое слово. Но как много значит, если оно первое. От него веет надеждой на продолжение, на то, что она не безразлична этому мужчине. От него хочется думать о возможности быть с ним. А вдруг он...
Но мысли в Лолиной голове снова растеклись.
Лола, наконец, собралась с силами и подняла голову. Ей очень хотелось посмотреть Гордею в глаза. Но как только она это сделала, тёплые губы прикоснулись к её губам. Словно ждали от неё первого шага.
Это было... это было непередаваемо. В таком поцелуе, пусть и почти невинном, но бесконечно нежном, можно было потеряться навсегда. Собственно, как и в этом мужчине.
- Вкусная, - снова, уже громче, повторил мужчина, оторвавшись от её губ и чуть приподняв голову.
Боже, как же хорошо! Лола никогда еще не испытывала такого потока чувств. Такой лёгкости. Такой невесомости. Такого блаженства.
Этот невесомый поцелуй, который наверняка для мужчины не значил почти ничего, для Лолы разделил жизнь на "до" и "после". Если до него чувства к Гордею можно было назвать влюблённостью, увлечением, то после - это точно была любовь.
Лола и сама не могла объяснить, почему так, но она это чувствовала на каком-то глубинном уровне. На уровне подсознания.
Она понимала, что так не бывает, но так было. Так случилось. Она заболела любовной лихорадкой, вылечить от которой мог только этот мужчина.
Они опять молчали, смотря в глаза друг другу. Но молчание было скорее многообещающим, чем неловким.
А потом Гордей снова наклонился к девушке и впился в её губы. Этот поцелуй отличался от предыдущего, как ночь ото дня. Страсть, желание, даже какая-то жёсткость были в нём. Мужчина смял губы Лолы как нежные лепестки, требуя большего, смелого, дерзкого. Это был поцелуй-призыв перейти с её светлой стороны на его тёмную. Это был путь в преисподнюю.
