– Бешенных собак обычно усыпляют! – отвечает Люся, а у девчонки и вовсе начинается паника, потому что она не может понять, откуда слышится голос.
– Слыхала, сучка? Усыпить тебя надо! – Настя снова начинает пыхтеть от злости. Ух! Сколько же в ней огня! Ей бы вполне подошла моя фамилия. – Это мой умный дом, – объясняю я Насте. – Люся, поздоровайся с гостьей Настей.
– Добрый вечер, Настя! – послушно откликается Люся. – Добро пожаловать!
– Люся? – морщится Настя. – Че за имя колхозное? Добро пожаловать? Собакой меня обозвали? Капец! Это так у вас тут с гостями обращаются? – обиженно поджимает губы девчонка, понимая, что снова накосячила. Да еще и хуями ее обложили со всех сторон. Приятного мало.– Отпусти меня, я поеду домой! Раз ты в порядке...
– Никуда ты не поедешь! Я еще не принял твоих извинений!
Пользуясь тем, что девчонка в замешательстве, я завожу обе ее руки ей за голову, беру тонкие запястья в одну клешню, а вторую засовываю ей под подол. Настает моя очередь удивляться, и я пиздец, как приятно удивлен. Да я просто охуел! Настя знает толк в извинениях, раз приехала сразу без трусиков! То, что она еще и без лифчика, я бы и слепой заметил. Зато, в колье!
Хороша, чертовка! Ух, хороша! Крышу уносит к хуям! За такой сюрприз, я готов простить этой дуре все, что угодно! Пусть отпиздошит меня еще раз, пусть всю посуду в доме перебьет, только потом. А сейчас пусть позволит мне вогнать свой дымящийся хер в ее сладкую киску! И мокрую, прошу заметить! Я уже трогаю ее прямо сейчас! А там... Красота! Не один я завелся от нашей борьбы!
– Антон! – протестующее восклицает девчонка, но я залепляю ее рот своим жадным поцелуем.
Я уже говорил, что она слишком много пиздит?
Настя перестает дрыгаться, и мягко растекается подо мной. На всякий случай, я продолжаю держать ее руки. Может, притворяется? Отвлекающий маневр? Но нет, она становится податливой, послушной, отвечает на мой поцелуй с такой готовностью, что я уже без опаски освобождаю ее ручонки, которыми она тут же обвивает мою шею.
Тем более, что мне самому нужны обе руки. Одной рукой за две сиськи не ухватишь! А я так мечтаю за них уже ухватиться! Делаю это незамедлительно. Отрываюсь от девичьих губ, облизываю соски. Сначала левый, затем правый. Урчу при этом, как кот, дорвавшийся до сметаны. Девочка не похожа на сметану. Это сливки! Вкусные, свежие сливки! Она даже на ощупь вся такая сливочно-гладкая!
Настя стонет, выгибается навстречу моему жадному языку. Я готов вдуть ей прямо сейчас, но я не спешу. Теперь чего уж? Куда торопиться? Она такая аппетитная, такая свежая, такая желанная, что я играюсь с ней, смакуя, как редкие конфеты, которые я любил есть не торопясь в детстве.
