– Фу! Теплое! – поморщилась я.
– Мгновенный охладитель сломался, – отшутился Антон сквозь зубы.
Я прекрасно понимала, что он не волшебник и не смог бы по щелчку пальцев охладить напиток, но так хотелось повыёживаться. Второй бокал я не стала заглатывать так резко. Дождалась, пока Антон тоже возьмет бокал в руку.
Ну, скажи что-нибудь, прынц ты мой недобитый!
– За нас? – сказал Антон так неуверенно, как будто и сам понимал, что это «мы» – иллюзия. Потом он глубоко вздохнул и посмотрел мне в глаза. – Настя... я так счастлив, что ты со мной! Знаешь, я очень боялся, что у нас ничего не получится, но у нас все получилось. Я не представляю своей жизни без тебя. Я впервые чувствую что-то подобное к женщине. – Его признание прозвучало так искренне, от сердца, что у меня внутри все перевернулось, задергалось мелко, задрожало. Мой злобный настрой пошатнулся, накренился, грозясь рассыпаться прямо сейчас. Что он со мной делает? Я изо всей силы сжала свободную руку в кулак, так что ногти впились в ладонь. Это привело меня в чувство. Прочь лапша с ушей! – Я хочу прожить с тобой всю свою жизнь, воспитать детей, состариться и умереть.
Если он не заткнется, то умрет прямо сейчас! Это было невыносимо слушать. Если бы я не знала всей правды, я бы сейчас разревелась, бросилась бы ему на шею...
– Аминь! – выдохнула я, едва задела его бокал своим и выпила залпом второй бокал шампанского.
Антон едва пригубил напиток и протянул мне клубнику в сливках.
– Хочу закусить чем-то более существенным, – ответила я и потянулась к его штанам.
Я спустилась с кровати и устроилась между его ног. Антон развязал завязки на штанах, не глядя на меня. Было видно, что он обиделся. А чего он ждал? Что я подпрыгну до потолка и в любви ему признаюсь?
Сначала он стянул с себя футболку, а затем штаны, сразу вместе с трусами.
Пресвятые яйца! Он их побрил? Ради меня?
Да что же это делается? Именно сегодня Марс с Венерой сошлись? Магнитная буря? Огнев в зале переусердствовал?
Идею о том, что у него появились частицы разума, очередные проблески во тьме, и он на самом деле так сильно мною дорожит, я почему-то отмела сразу. Интересно, почему?
Ладно, раз побрился, надо сосать!
Антон наклонился ко мне, чтобы поцеловать, но я увернулась от его губ, как будто и не заметила его порыва, прижав свои губы к кое-чему другому.
Огнев судорожно вздохнул, когда я взяла в рот его член. Он был уже достаточно твердым и теперь, без волосатой опушки, казался еще больше, чем раньше, но гораздо приятнее и на вид, и на ощупь.
