– Не зажимайтесь, Антон Викторович! – властным голосом приказала мне Ольга. – А не то я вас буду мучить очень долго.
Мучить? Что значит мучить? Я ничего не боюсь! Я в армии служил! Я, мать вашу, десантник!
А вообще, если честно, приятно! Тепленько так...
В конце концов, бабы как-то ходят сюда? Да не по одному разу! Терпят? Все живы? Скорая у крыльца не дежурит?
А я мужик!
Приятно было секунд пятнадцать. Потом баба-гром вцепилась в мою булку одной рукой, а второй...
Я не знаю, что она там делала, но было настолько больно, что я чуть не отъехал.
Я не смог. Не смог не орать и не материться. Боже, я вспомнил все отборные ругательства, что когда-либо слышал. Они были как будто созданы именно для этого случая, но один хер не смогли выразить весь спектр эмоций, которые я испытал.
– Все-все! Антон Викторович, успокойтесь! Вы же мне всех клиентов распугаете! – попыталась успокоить меня женщина, но это было не возможно. – Поворачивайтесь! Ложитесь на спину!
Я застонал, но послушно перевернулся. Я должен дотерпеть до конца! Я же сюда больше ни ногой! Или сейчас или никогда!
Ольга не теряла ни минуты. Пока я пребывал в первичном шоке, налепила на мой лобок кусок какой-то пастообразной херни, размазывая ее пальцами.
Рывок, еще рывок!
– Хватит, блять! – заорал я так, что Ольга, которую, мне казалось ничем не смутить и не удивить, испуганно отпрянула от меня.
Я вскочил с кушетки и судорожно принялся натягивать на себя трусы.
– Вы куда? – отмерла от испуга женщина. – У вас там кусок пасты остался... И мне нужно обработать...
– Прощайте! – бросил я Ольге, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не обложить ее хуями.
Не виноватая она. Я сам пришел.
Схватил пиджак, застегнул на ходу ширинку, прыгнул в туфли...
Дальше помню смутно. Очнулся в машине. На всякий случай заблокировал двери. Как будто боялся, что Ольга сейчас опомнится и бросится следом.
Покурил. Отдышался.
Как?
Как бабы это терпят?
Ебанутые, блять!
И те, кто выдирает волосы, и те, кому выдирают. Они все ебанутые!
Почему я не побрился сам? Нахуя я поперся в этот салон. За мои же бабки сотворить со мной ТАКОЕ? Разве я не долбоеб?
Я почувствовал себя обманутым и униженным. Такого натерпелся и ушел без результата. Мой пах все так же волосат, зато между булок гладенько. Кому нужно мое гладенькое очко? Моему парню? Я с девушкой живу! Ее мой зад не интересует. Только перед.
Это она! Это Сатана виновата! Зачем она вообще слово «шугаринг» произнесла в моем присутствии? Я бы и знать не знал, что это, на хер, такое! И лучше бы мне не знать никогда! Как теперь забыть это шугаизнасилование?
