Удар. Удар — и искра внутри меня уже разгорается в яркое пламя.
Удар. Удар — огонь пожирает меня изнутри, я сгораю заживо на костре похоти.
Удар. Удар — и я несусь в пропасть, во тьму к своему Дьяволу, чувствуя под пальцами его каменные мышцы, покрытые влагой, ощущая его член всё глубже, отчетливее, болезненнее.
Удар. Удар — я на мгновение зависаю в полёте…
Удар. Удар — и я кричу, как ведьма на костре, выбрасывая наружу мощную волну эндорфина.
Удар. Удар — я чувствую, как мой Дьявол пьет мою эйфорию, впиваясь зубами в мою шею.
Удар. Удар, — и Ричард, прорычав, бурно кончил, выпивая меня всю до дна, без остатка.
Я закрыла глаза и обессиленно улыбнулась, понимая, что от меня остался лишь пепел. Я ощущала тяжесть веса Ричарда, чувствовала, как он глубоко дышал, слышала как, бьется его сердце, но замерев, боялась пошевелиться, не желая выпускать своего мужчину из объятий.
Но он впустил реальность первым — выйдя из меня, он перевернулся на спину, лишая меня своего тепла. С недовольным видом стянув презерватив, он откинул его на пол, а я улыбнулась — определенно его члену не нравился латекс.
Я подтянулась ближе и, опустив голову на его грудь, прижалась всем телом к нему. Он не отстранился, и я, собрав остатки сил, приподнялась и поцеловала его в скулу.
— Спи, — тихо, но недовольно приказал он, сжав мое бедро, и я, вновь опустившись на его грудь, закрыла глаза.
Я слышала, как его мощный мотор уже выравнивал свой ритм, его дыхание становилось размеренным, и меня накрыло уютным покрывалом Соляриса, унося в сон.
Проснулась я от постороннего шума. Еще не отойдя ото сна, я услышала трель телефона и открыла глаза. За окном виднелись неясные проблески раннего утра, а уже в следующую минуту я почувствовала, как потянулась простынь и, резко повернув голову, наткнулась на спину Ричарда.
Сев на кровати, он уже отвечал на звонок, а я окончательно проснулась от потрясающей картины — спины моего мужчины. Его орел внимательно смотрел на меня, и я, улыбнувшись, потянулась к нему рукой. Это было замечательным чувством — ощущать кончиками пальцев рельеф его прохладной спины. Я словно гладила корпус стальной машины. Барретт недовольно повел плечом и отстранился, показывая, что ему это не нравится, и мне пришлось убрать ладонь. Я посмотрела на часы на телефонной консоли — они показывали начало седьмого, а это значило, что Барретт уже совсем скоро переключится в рабочий режим.
— У меня есть окно на сегодня? — между тем отвечал он собеседнику. — Я приму их перед брифингом, запиши на семь тридцать, — коротко проинформировал он и, дав отбой, набрал другой номер. — Машину через полчаса, — отдал он распоряжение и, бросив телефон на постель, встал и направился в ванную.
