Он резко замолчал, со всей «дури» впившись вспарывающим до костных нервов взглядом в глаза девушки. Ей даже не нужно было никаких пояснительных сносок, что именно он имел в виду и… с каким конкретным умыслом смотрел на неё ТАК. Поэтому сказать, что ей стало как-то не по себе, откровенно наврать и приуменьшить действительность. Так что голова у неё закружилось далеко не слегка, как и совсем не слегка перехватило дыхание вместе с сердцем.
Она даже не могла определиться в реальном источнике собственной реакции, исходил ли этот хаос взбесившихся чувств на слова и вполне прямолинейный взгляд незнакомца, или же он сам его и провоцировал… как-то. Ментально, психофизически, насилующими ударами собственных желаний. Но то что сердце при этом с столь остервенелой одержимостью рвалось на волю подобно инородному предмету или свихнувшейся птицей, этого не смог бы не заметить даже глухой слепец, а не только спровоцировавший его манипулятор со сверхспособностями самого Дьявола. И последнее больше всего и пугало, выбивая из-под ног устойчивую опору и ещё плотнее затягивая удушливый саван ледяного шока на горле, лёгких и той же сердечной мышце.
Как она ещё не взмолилась в голос, чтобы он прекратил, сейчас же и незамедлительно.
Но, похоже, её уже безвозвратно крыло с головой отупляющей потерей контроля над собственным телом и обострившимися в разы ощущениями. Взгляд сам залип на тёмно-бронзовых губах надменного Дьявола, стимулируя новый приток шокирующих эмоций, желаний и даже воспоминаний.
Дэниз так и не поняла, почему в памяти вдруг всплыл образ Альфреда Приста. А, точнее, его безупречное лицо с идеальными классическими чертами урождённого аристократа и будто всегда поджатыми обманчиво «тонкими» губами.
Их первый поцелуй ей ужасно не понравился. Впрочем, как и большая часть последующих. А точнее, странная манера Фреда засасывать её губы в свой рот. Он вообще много чего делал странного, не совсем ожидаемого и мало чем схожего с теми же описаниями в книгах или увиденным в фильмах с рейтингом NC-17. Не удивительно, почему Дэниз очень и очень долго не хотела ложиться с ним в одну постель, так сказать, ожидая того самого наплыва эротической одержимости, которая частенько находила на неё при чтении той же взрослой литературы или шальных фантазий на сон грядущий. Вместо предвкушаемой раскрепощённости со сносящим голову и все разумные доводы сексуальным перевозбуждением, её ещё больше зажимало, вызывая страстное желание остановиться и всё прекратить. А ведь Фред с таким убедительным знанием дела говорил, что это она реагирует на все его манипуляции отнюдь не так как должно и как обычно отвечали все его бывшие пассии.
