Подаваться ближе. Самой двигать бёдрами навстречу его пальцам.
Разрывает поцелуй. Прикасается губами к щекам, носу, глазам, из которых изредка скатываются слёзы.
— Посмотри на меня, котёнок, — просит на ухо, прикусывая мочку губами.
Послушно открываю глаза. Встречаюсь с его ласковым взглядом. Прикусываю губу, чтобы слишком громко не стонать, когда пальцы проникли внутрь моего лона. Остатки сознания, которые цепляются за реальность, напоминают, что в школе ещё есть сотрудники, которые могут меня услышать.
Другой рукой гладит меня по лицу, пальцами проводит по губам, ловит стоны, позволяет их кусать, когда сил держать стоны в себе не остаётся.
Его взгляд чернеет, когда я обхватываю губами большой палец руки и начинаю посасывать, выводя на нём узоры языком. Пальцы во мне начинают двигаться быстрее. Я всё же громко вскрикиваю, выгибаюсь дугой на столе, переживая оглушительный оргазм.
Гриша берёт со стола салфетки и мягко вытирает влагу с моих бёдер, одевает колготки вместе с трусиками, поправляет платье. Выбросил салфетку в мусорное ведро и прижал меня к своей груди, целуя в макушку.
Екатерина
— Я думала, что ты сбежал, — призналась я, целуя его шею. — Проснулась одна, тебя не было рядом. Решила, что ты просто сбежал от меня. Ещё пришёл в кабинет и сделал вид, что не знаешь. Я подумала… я столько всего надумала себе, — замолкают на некоторое время, когда Гриша прижимается губами к костяшкам на моих руках. — Гриша, ты женат? — задала вопрос, на который больше всего боялась услышать ответ. — Просто… у тебя сын. А я не хочу быть любовницей. Я такие отношения не одобряю.
— Нет, Катя. Я холост. Думаю, тебе интересно всё узнать обо мне, — говорит спокойно, носом зарываясь в волосы, которые он распустил во время того безумия, что происходило между нами всего несколько минут назад. — Мать Артёма забеременела им, когда мне было девятнадцать, а ей двадцать четыре. Чувств в ней, как таковых не было. Скорее незащищённый секс по пьяни. Она мне нравилась на тот момент, но не более.
Мы женились по настоятельным уговорам предков. Я пацаном был ещё, а вместо тусовок бежал домой, чтобы Артёма спать уложить. Лия была тусовщицей и сидеть дома с ребёнком не хотела. Получается, что Тёму я воспитываю один с первого его дня рождения.
Вместе с Лией прожить не смогли и года, разбежались. Не развелись, но сын жил со мной. Чтобы Артёма оставили со мной, а не отдали на воспитание матери, мне нужно было твёрдо стоять на ногах. Доказать в суде, что я смогу позаботиться о ребёнке. Всё равно в большинстве случаев считают, что ребенок должен расти с матерью. Она наведывалась раз в год. Месяц поживет с нами, а потом скрывается в неизвестном направлении. А Артём каждый раз привязывался, а потом замыкался в себе. Потому что чувствовал себя брошенным.
