Екатерина
В больницу я врываюсь, замедляясь с каждым шагом. Страх будто опускается пудовыми кандалами на ноги. Я с трудом передвигаюсь. Вижу на скамейке в коридоре Сонечку. Сестра сидит скукожившись, в накинутом на плечи белом халате. Напротив неё сидит папа. Даже на расстоянии вижу, что он пьян.
— Соня, — слабым голосом зову сестры.
Сонечка вскидывает красные от слёз глаза на меня. Некрасиво кривит губы, морщится и бросается ко мне, сотрясаясь в рыданиях. Обнимаю её, утыкаясь лицом в худенькое плечо, и даю волю слезам.
Каждая из нас чувствует отчаянье. Глухое. Беспросветное.
Все надежды в одночасье рухнули. Больше нет веры в чудесное выздоровление.
Отчего-то сердце ревет о том, что всё. Конец. Больше ничего не поможет. Нет того волшебного лекарства, что исцелит.
Мама не верит сама. Не верит она, не поможет больше ничего.
— Я хочу к ней, — сиплю я.
— Врачи у неё. Пока не пускают, — Соня трет кулачками глаза и зевает.
— Ты спала сегодня? — пытаюсь успокоиться.
Понимаю, что своими слезами я делу не помогу. Нужно что-то решать. Как-то вразумить мама. Уговорить на операцию.
— Нет, — ещё один зевок.
— Во сколько маму забрали в больницу? — усаживаю сестру на скамью, притягивая светлую голову на свою грудь и поглаживая тонкие волосы.
— В час ночи, — давит рыдания.
— Родная моя, — закрываю глаза, сдерживая кипящие слёзы.
Не плакать. Только не плакать.
— Как папа? — кидаю взгляд на хмурого помятого отца.
— Бушевал. Разнес всю квартиру, когда я ему позвонила, — Соня вздрогнула и вся сжалась.
— Он тебя не трогал? — обхватываю её лицо руками, заглядывая в глаза. Соня никогда не врёт.
Отводит взгляд и поджимает губы.
— Сонечка, — требовательно.
— Обзывался. И попал бутылкой в спину, — признаётся сестра. — Но он случайно. Потом извинялся.
— Как и каждый раз до этого, — цежу сквозь зубы, кидай злой взгляд на отца.
Когда два года назад маме сообщили страшный диагноз — рак головного мозга, отец не выдержал. Он начал выпивать. Сначала просто стресс снять, а потом это вошло в привычку. Оскорбления в пьяном угаре, а потом извинения и клятвы, что такого больше не повторится.
