— Включи свет и сделай стены матовыми.
Вряд ли это спасет от подсматривания, но так она будет чувствовать себя защищеннее.
Свет загорелся. Невыносимо ярко вспыхнул и погас. Стены остались прежними.
— Включи свет, — повторила Есения.
Дом никак не отреагировал.
— Отлично. Просто великолепно, — прокомментировала девушка и уселась за стол.
Ладно, отчет она может делать на планшете и без света.
Планшет мигнул, подмигнул — в прямом смысле слова: на экране появился подмигивающий глаз; потом разразился демоническим хохотом — наверняка, списанным из какого-нибудь посредственного фильма ужасов, и отключился напрочь. Попытки реанимации гаджета ни к чему не привели.
— Джойс, это уже детский сад какой-то! — возмутилась Есения, обращаясь в пространство. — Прекрати это!
Разумеется, никто ей не ответил.
Отчет сделать невозможно и, скорей всего, еды ей тоже не видать. И тут она вспомнила о том кулинарном ужасе, который сотворила. Конечно, невкусно, но, с другой стороны, калории из него никуда не делись — поддержать силы сойдет. Шлепая босыми ногами по кухонному озеру, Есения подошла к столу и взяла ломтик с тарелки. Он был холодным и скользким от воды, в которой лежал. Медленно поднесла ко рту, ожидая, что сейчас снова что-нибудь произойдет, откусила, начала жевать. Отвратительно! Через силу она продолжала кусать, жевать, глотать, стараясь сдерживать рвотные позывы. Ко второму ломтику прикоснуться она не смогла себя заставить.
Что ж, если темно и ничего не работает, остается только лечь спать.
Есения направилась в спальный отсек. Раздеваться она не стала, хотя футболка и шорты все еще были влажными. Но придется ложиться так.
Откинула край одеяла и в ужасе закричала.
В слабом сумеречной свете, проникающим сквозь стены, она увидела огромную темную кучу, копощащуюся посреди кровати. Крупные рыжие и мелкие черные тараканы сразу же бросились врассыпную, прячась в складки постели, а часть из них побежали в сторону девушки. Почувствовав легкое щекотание на ноге, Есения подпрыгнула, взвизгнула и выскочила из спальни, задвинув с грохотом за собой створку двери.
Прижавшись к стене, она зарыдала. Если Джойс сейчас смотрит на нее, пусть порадуется.
— Плачет, — услышал Джойс бесстрастный констатирующий голос Умника в наушнике.
— Аттила, пора прекращать это, — встрял Фрейд, парень, которому было поручено следить за психологическим состоянием Соли.
Или ее прозвище не склоняется? Если это нота, а не пищевая добавка.
