Бурёнка, Ягодка, Красотка | страница 11
Егор Петрович так и эдак стал выяснять, что же это за корова. Наконец понял — Чудесница!
— Эх ты, Катерина! — сказал он не то грустно, не то строго. — Какую же ты корову-то забыла. Ведь с её бабкой твоя мать на весь мир прославилась, ордена получила, Героя!
— Дядя Гор! Да я же… Не всё равно — что Чудесница, что триста седьмой. Кличка и кличка.
Нет, Егор Петровичу было не всё равно! Когда он только скажет себе: «Чудесница», сразу видит её — точную копию бабки — белую, большелобую, спокойную. Любимицу свою. Позовёт её: «Чудес, Чудес, Чудес!..» Она тяжело подымется — сперва задними ногами, потом передними. Пойдёт к нему по лугу среди лежащих, уже напасшихся коров. И старый пастух, улыбаясь, делает несколько шагов ей навстречу.
Для других коров (и даже для самого Булата!) кто есть Егор Петрович? Коровий царь! А цари что ж? К ним не подступись. И либо ты их боишься, либо против них бунтуешь (особенно по молодости телячьих лет). Но чтобы с пастухом дружить!..
Наверное, одна-единственная Чудесница это умела — относиться к Егор Петровичу не приниженно, а ласково. И понимала, что и он тоже с нею ласков.
Теперь Чудесница должна была уехать.
Но, конечно, она ничего знать не могла и назавтра паслась так же старательно, как обычно, как умела в стаде только она одна. Егор Петрович смотрел на неё, насупив седые брови, вспоминал. Потом медленно пошёл к Чудеснице. То ли в шутку, то ли всерьёз ему подумалось: «Надо сказать…»
Коровы, завидев его, удивлённо и неловко расступались. Оборачивали вслед ему головы. Потому что пастух должен быть с краю стада — так уже заведено (на самом-то деле просто так удобнее наблюдать за коровами, какую, если надо, заворотить или послать собаку).
Жучка, тоже, между прочим, сбитая с толку, собралась было пойти за хозяином. Однако Егор Петрович коротко остановил её:
— Место!
Жучка опять уселась на краю пёстрого коровьего озера. Глаза её стали внимательны, нос чутко вытянулся, лапы, аккуратно подобранные, готовы были бежать в любую сторону, куда только им прикажет длиннохвостая их хозяйка. Егор Петрович на секунду невольно залюбовался своею собакой: до чего же всё-таки умна! Потом он снова пошёл сквозь стадо, чувствуя на себе недоуменные взгляды коров.
Он подошёл уже совсем близко, но Чудесница всё паслась — обстоятельно, добросовестно, ничего не замечая кругом.
— Чудес, Чудес!
И только тогда она, продолжая рвать губами траву, снизу вверх скосила на него глаза. Потом подняла голову, но всё жевала — по коровьей своей привычке.
