Едва ли я изводилась столь бурным желанием выкладывать всю подноготную своей дружбы с Луневой человеку, которому, на деле, было на все это откровенно начхать. Скорее, это нервное. Попытка сбежать от его же удушающих захватов невыносимой близости. Отвлечься на что-то менее безопасное, пусть даже и на подобную глупость.
— Уверен, все у вас наладится. Плохо только, что ты чуть ли не все время одна после занятий в институте. С одной стороны, оно, конечно, спокойно. Никто тебя никуда не тащит и не втягивает в сомнительные тусовки тех же сомнительных приятелей-знакомых, но ты же еще так молода. А молодость — пора безумств с постоянными поисками бесконечного праздника. Когда еще, как не молодым оттягиваться по полной и на всю катушку?
— А ты разве сейчас не тянешь меня на подобный праздник?
Мне не хочется сейчас думать, с какими на самом деле мыслями он ехал за мной, какие расписывал на мое ближайшее будущее планы и что испытывал ко мне в действительности. Судя по его поведению еще на квартире два дня назад и в эти минуты, он и не собирался ни словом, ни взглядом, ни какими-то иными намеками говорить о моей измене. Делал вид, будто ничего такого не было, а, значит, я просто обязана подключиться к его игре. И не то, что подключиться, а "уверовать" в то же самое, во что "верил" и он. В то, что у нас все так же прекрасно, как и за неделю до этого. Ничто в наших отношениях не изменилось, никто между нами не вклинивался и не… не вывернул мое восприятие с чувствами наизнанку. Единственный в мире мужчина, к которому я что-то сейчас и испытывала — это ОН.
Поэтому он сейчас так и улыбался мне. Совсем как прежде. Мягко, сдержанно, с едва заметной каплей легкой иронии. А потом сделал то, что всегда любил делать, когда между нами не оставалось вообще ничего — никаких сомнений, ненужных мыслей или кого-то третьего лишнего. Приподнял руку и скользнул кончиками пальцев по моему лицу на уровне скулы и зардевшейся щеки. До боли знакомый жест, от которого у меня раньше перехватывало дыхание, а в бездонных глазах напротив тут же хотелось утонуть без единого шанса на спасение… Но не в этот раз.
В этот раз, кроме пугающего желания сжаться и вцепиться со всей дури пальцами в юбку и обивку сидений — больше никаких романтических поползновений. Слишком больно, особенно когда по глазам бьет ослепляющей вспышкой совершенно иной картинки, почти такой же, но абсолютно противоположной по восприятию. И хуже того, что из-за очень сильной близости, мой взгляд терял четкую фокусировку, а из-за внешней схожести Глеба и… Кира, мое зрение начинало играть со мной в какие-то безумно жуткие визуальные подмены.
