Мои глаза от ужаса распахиваются.
— Бордель?!
— Вот не люблю, когда моё дело оскорбляют! — пыхтит Ашот, запрыгивая во внедорожник. — Я в него душу вкладываю. Мои девочки — не панельные шлюхи, а красивые и умелые девчушки. Все образованные. Вот ты школу окончила, в университет пошла, да? У меня все такие! — произносит гордо. — Держи нос выше, красавица. Такое тело, ваххх… Такие глаза! За тебя будут драться. Покажешь себя, хорошо постараешься, какой-нибудь богатый уважаемый человек тебя под крыло возьмёт. Если захочет выкупить. Ну-у-у, не ной, — ухмыляется. — Камиль соврать не даст. Вот недавно у нас… одну выкупили. Ай, как жалко было отдавать. Эта курочка несла мне золотые яйца, но… Разве уважаемому человеку откажешь? Лена довольна…
— Милена, — поправляет Камиль.
— По паспорту Лена, а для клиентов Милена. Тебе тоже подберём что-нибудь жаркое, — обещает Ашот.
Вот это я попала! Дура… Как я могла довериться шлюхе? Опыта жизненного нет, наивности хватает. Милена не хотела, чтобы я вырвалась на волю. Она просто продала меня своему сутенёру и специально всё так подстроила, чтобы я выглядела виноватой, а она будто ни при чём.
Хитрая дрянь!
Боже… Что теперь со мной будет!
Меня привозят в бордель. На этот раз убежать не получится. Двери заблокированы, а рядом сидит Ашот, держа меня на прицеле. Они выгружают меня словно мешок, ведут в здание, похожее на какой-то отель среднего класса. Только запирают в комнате. Без окон. Я падаю на кровать и вою от отчаяния. Лучше бы я чистила картошку на кухне Заремы. Дура-а-а-а… И ведь никто мне сейчас не поможет!
Саиду точно плевать. Он промолчит, что я сбежала. Получит денежки от моего отца. Даже оправдываться не станет. Он — хозяин всего. Просто вышвырнет отца, дай бог, живого. Всё. Больше ничего. Моя жизнь вообще видится как болото. Даже убиться нечем. Как страшно, мамочки…
Через час или через два в комнату входит сразу двое мужчин и женщина. У неё в руках шприц.
— Держите. Ашот сказал, она буйная!
На меня наваливаются, скручивают. Держат так, что женщина добирается до меня без проблем и всаживает в руку иглу.
Ору изо всех сил, срывая голос:
— Твари! Вам это с рук не сойдет! Вы будете гореть в аду!
— Когда подействует? — деловито интересуется охранник, отпуская меня, как тряпку.
— Через полчаса будет, как шёлковая. Выполнит всё, что скажет, — холодно улыбается женщина оскалом кобры.
