Готовить, стирать, убирать за целой ротой головорезов уж очень непросто! Они едят как кони! И гадят как свиньи.
К концу третьего дня я просто падаю на кровать обессиленная и начинаю реветь. Безмолвно. Но мои слёзы смачивают подушку обильной росой. Я даже не замечаю, как в какой момент рядом со мной появляется Милена.
Чувствую её присутствие по запаху духов. Приторных, с щедрой ванильной ноткой.
— Бедная девочка, — вздыхает Милена и гладит меня по волосам.
В её голосе слышится сочувствие. Наверняка фальшивое. Но мне так плохо, что я реагирую даже на него.
— Я бы сказала тебе, что зря ты разозлила Саида. Но уже говорила, — приторно выдает Милена. — Что слышно о твоём отце? Собрал деньги?
Я отрицательно машу головой. Знаю, что папа — банкрот. Своими ушами слышала. Я уверена, что он ищет деньги. Но знаю, что так просто не получится собрать большую сумму. Слухи распространяются быстро. Друзья папы скоро узнают, что он банкрот и не захотят давать ему в долг. Если уже не узнали…
Будущее кажется мне беспросветным. Жестоким. Просто чёрный колодец без дна — вот что такое моя жизнь! Я не уверена, что папа сможет меня выкупить. Так и сгнию здесь, в доме жестокого Саида, под горой очисток картофеля и луковой шелухи!
— Ну, не плачь… Не плачь, — уговаривает меня Милена. — Саид скоро приедет. Попроси у него прощения. Вдруг простит?
— На это есть надежда? Только ответь честно! — хватаюсь за руку Милены.
Та капризно дует губы и отводит взгляд в сторону.
— Не знаю, — выдыхает она. — Но я знаю, как Саид пару человек пристрелил за простое непослушание, а девушку-горничную, что как-то его рубашки перепутала, вообще… — она оглядывается по сторонам и добавляет шёпотом. — В рабство продал. Как скотину! Жестокий человек. Очень влиятельный. Он может среди бела дня человека убить. Ему за это ничего не будет. Всё куплено.
У меня мороз по коже проносится после слов Милены. Я едва дышу. Моё сердце начинает прыгать и колотиться очень быстро.
— Если он такой жестокий, что ты с ним делаешь? Как оказалась здесь…
— Думаешь, господин Саид спрашивал, хочу ли я быть здесь?! — делает грустные глаза Милена и смаргивает слёзы. — Вообще-то я не проститутка. Я танцую стрип. Маме нужно лечение, и я готова на всё. Она меня одну растила… Я пахала возле шеста сутки напролёт. Пока меня не увидел. Саид Ахмедов. Щёлкнул пальцами и меня тут же в випку затолкали. И шепнули, чтобы я делала всё. Иначе мне… — проводит большим пальцем по горлу. — Пришлось выполнять прихоти авторитета. Жить-то хочется.
