Чарли медленно, словно борясь с собой, поднял руку с оружием и вытянул ее в сторону ребенка. Палец его коснулся курка.
Татьяна зажмурилась, не зная, что делать, не представляя, как помешать, помочь, как не дать Чарльзу, почему-то повинующемуся рыжему мерзавцу, совершить роковую ошибку. Прочие, тоже в растерянности, замерли, недоверчиво созерцая жуткую сцену.
Пират глубоко вздохнул, начал давить на курок… и в этот миг Адриан вдруг закашлялся, сжимаясь на руках отца и утыкаясь лбом ему в плечо.
Чарли вздрогнул, словно его облили холодной водой. Рука медленно опустилась; палец оставил так и не нажатый курок.
— Стреляй! — рыкнул над ухом Чеслав, и рука дрогнула, было, снова… но капитан гигантским усилием воли не дал ей подняться и, не желая допускать вновь подобного, разжал пальцы. Револьвер упал в снег.
Пират медленно, тяжело шагнул вперед, не сводя взгляда с мальчика.
— Он… болен?.. — голос звучал хрипло, приглушенно, словно сквозь вату и с нескрываемым усилием: чувствовалось, что душа доктора, жажда помогать страждущим, пробивается сквозь облик пирата наружу.
Виктор, продолжая прижимать сынишку к себе, неуверенно кивнул.
— Болен… — голос графа звучал напряженно, дрожал, как струна, — В прошлом его болезнь неизвестна, он умирает! Если бы ты мог…
— В самом деле, Чарли! — Людовик, решительно перехватывая инициативу, сам шагнул вперед, — Если так хочешь нас всех поубивать — потом убьешь, а сейчас давай-ка, спаси мальчонку! Мы его приволокли сюда не просто так, мы же знаем, что ты свое дело знаешь, что ты хороший врач…
Хриплый, болезненный смех прервал его. Чеслав, согнувшись пополам, прижимал здоровую руку к груди, и желтые глаза его светились полубезумным весельем.
— Врач! — вскрикнул он, качая головой, — В этом ваша ошибка, глупцы — вы все еще видите в Чарли врача! Но он пират, он капитан пиратов, не правда ли, Бешенный? Давай же, убей! Ну! Я приказываю!
Чарли вновь шагнул вперед, тяжело, через силу, не сводя взгляда с мальчика в руках у графа. Оборотня он, судя по всему, не слушал.
— Что с ним? — голос звучал все так же приглушенно, но теперь уже более уверенно. Виктор, чувствуя, как вырастают за спиной пока еще слабые, но все боле крепнущие крылья надежды, покачал головой.
— Мне неизвестно. Может быть… если ты осмотришь…
— Чарли! — в голосе рыжего зазвучало нескрываемое удивление, — Чего ты медлишь? У тебя есть шпага, пронзи…
Бешенный в несколько быстрых шагов приблизился к графу и, осторожно повернув лицо его сына к себе, вгляделся в него. Потом потрогал лоб, оттянул веко, рассматривая глаз, попросил открыть рот… и, наконец, под удивленными перекрестными взглядами присутствующих, негромко вздохнул. По губам его, к изумлению перепуганного графа, скользнула улыбка.
