— Зато мне воображение рисует чудные картины, — вклинился ехидный Марко, — Как Альберто сидит возле двери, а рыжий ломится в эти двери с другой стороны… Прямо-таки идеал средневековой драмы! Чеслав — варвар, а маэстро — благородный рыцарь в сверкающих доспехах…
— Еще скажи — принцесса в высокой башне, — хмыкнул Людовик, — Ладно, довольно болтать. Идем спасать принцессу от волка! Эрик, давай руку, остальные как-нибудь сами.
— Не понял, — Ричард, искренне возмущенный такой дискриминацией, сам ухватил племянника за руку, стискивая запястье словно клещами, — Еще раз вздумаешь забыть здесь меня, племянничек, обещаю — поставлю в первый же восстановленный угол Нормонда! Поехали!
Луи предпочел не отвечать. За Альберта парень волновался неимоверно и, хотя и умело скрывал это, все-таки периодически отвлекался, забывая об элементарных вещах.
Винсент, которому никто не дал и рта раскрыть, только вздохнул и слегка покачал головой. В том, что итальянцы захватят его с собой, хранитель памяти почти не сомневался.
Людовик, не желая оттягивать и дольше миг оказания помощи, схватил брата за плечо и, не пытаясь высвободиться из хватки дяди, закрыл глаза, как часто делал при перемещении в пространстве.
В следующий раз открыл он их уже в холле Нормонда — бесконечно родном, знакомом, вернувшемся из небытия холле, — и медленно перевел дух. Рядом почти сразу возникли Марко и Паоло с Винсентом, за ними последовал Тьери.
За спинами спасателей раздался полный облегчения вздох, а после — негромкий смешок.
— Я звал только Луи, — произнес знакомый голос, и друзья, обернувшись, получили счастье лицезреть восседающего на полу возле дверей мастера, прижавшегося к деревянной створке спиной и опершегося о собственное колено.
— О, — молодой итальянец хмыкнул, — Прямо, как я представлял. А рыжик с той стороны, судя по звукам, беснуется и пытается выбить двери?
Ответить Альберт не успел. Откуда-то снаружи, из-за дверей замка вдруг донесся громкий волчий вой, душераздирающий, тоскливый и где-то даже умоляющий.
Ричард нахмурился — в силу своей природы он умел понимать проявления волчьих чувств.
— Он зовет на помощь… — негромко молвил баронет и, вздохнув, покачал головой, — Что же ты сделал, чтобы заставить Чеслава молить о спасении?
Великий маг пренебрежительно махнул рукой, пока что не пытаясь подняться на ноги.
— Призвал армию. Подумал, что этого зверя надо брать количеством.
Луи ощутимо оживился.
— Упыри?
Альберт кивнул, предпочитая не тратить слова. За дверями повторился вой, все такой же душераздирающий, такой же отчаянный, но почему-то не вызывающий ни жалости, ни доверия.
