Упершись рукой в землю, он попытался подняться. Спускать ненормальному, явившемуся сюда с пушкой, подобные выходки, Ричард не собирался. В конце концов, он должен отомстить, должен поквитаться с ним и за Дэйва, и за себя самого, да и за всех остальных тоже — ведь неизвестно, кто еще может стать жертвой этого психопата!
В голове вновь что-то вспыхнуло, и оборотень, едва успев приподняться, снова упал на землю. Глаза его застила странная, дрожащая пелена.
— Ты… ты ведь уже стрелял в меня? Раньше?.. — голос Ричарда прозвучал непривычно даже для него самого хрипло и болезненно, и он вновь попробовал приподняться.
Однако, завершить эту попытку ему не позволили. Не успел оборотень, найдя какую-то более или менее удобную точку опоры, собрать силы, для того, чтобы рывком вскочить на ноги, как на плечо ему легла чья-то знакомая худощавая рука и легким движением вернула его на место.
— Сиди, — спокойно велел извечно насмешливый голос, и Ричард, подняв взгляд на неожиданного помощника, чуть усмехнулся. Ну, что же, может быть, так даже и лучше… Хорошо иметь друзей.
Роман Натан де Нормонд, вежливо улыбнувшись, легко и уверенно шагнул вперед. Взор его сейчас был не менее жесток и холоден, чем взгляд противника.
— Скажи, пожалуйста… — голос молодого человека зазвучал ласково, так ласково, что Татьяне, прячущейся за спиной Влада, стало жутковато, — Мой младший братик не рассказывал тебе, что мы не любим, когда обижают наших домашних зверюшек? — он вздохнул и, сузив глаза, прибавил, — А если кто-то все-таки это делает, то мы сами обижаем их и куда как сильнее, чем они могут себе представить.
Чеслав, некоторое время безмолвно созерцающий пораженного неприятеля, медленно перевел взгляд на обратившегося к нему юношу и, оглядев его с ног до головы, равнодушно отвернулся.
— Ты ребенок, — говорил он безучастно, абсолютно равнодушно, просто ставя потенциального противника в известность, — Ты мне не интересен.
— Не интересен также, как не был интересен Влад Людовику, пока тот не узнал о его бессмертии? — живо отозвался Роман, очаровательно улыбнувшись. Глаза его, впрочем, оставались все такими же холодными, как и прежде, чувствовалось, что, не взирая на готовность шутить, спускать жестокого обращения с друзьями виконт не намерен.
— Слушай, как тебя, Чес? — он определенно собирался как-то продолжить эту фразу, возможно, даже сострить, однако же, не успел. Взгляд желтых глаз вновь вернулся к нему, и молодой мужчина приподнял подбородок.
