В столовую я спустилась после душа, попыток привести себя в порядок в ванной и настроя, что Плата дома может и не быть. Ну и ничего что суббота, дел полно. Сам ведь говорил, какой занятой. И еще папа Сомовых немножко пугал, очень грозным казался. Мама мне сразу понравилась, она меня по-доброму встретила.
— Бери себе панкейки и джем, — протянула мне Арина тарелку в столовой.
Валерия Юрьевна, мама Сомовых, вышла в сад, оставляя нас одних.
— Чем хочешь заниматься? — поинтересовалась сестра Плата, как бы между прочим, копошась в своей тарелке.
— Ну-у… я не знаю, — дома я бы придумала, здесь же не хотелось наглеть.
Арина тут же откинула столовые приборы и затарахтела пулеметом:
— Давай тогда во дворе погуляем и там придумаем ловушки для, ты поняла кого. А потом покажу тебе, как я умею забивать мяч в кольцо, потом растопим много шоколада и будем его пить, фрукты макать, а потом…
— Малявка, хватит тут планировать!
В столовую вошел Плат, сразу впиваясь в меня внимательным взглядом. Вот только хихикала над выдумками Арины, вмиг почувствовала неловкость, и едва прошептала «Привет».
— Мы тебя не приглашали, — насупилась его сестра.
— Поговори мне еще. Амелия приехала ко мне.
— Ночует у меня. Значит, не к тебе, — высунула язык сестричка.
Вдвоем повернулись на меня.
Но что я должна сказать?
— Я в гостях у всех вас, Сомовы.
Плата мой ответ не особо устроил, хмыкнул, но с тарелкой пристроился возле меня. Старалась не выдавать свое волнение при нем, переключаясь на еду.
Маленькими глоточками пила какао или долго намазывала панкейк малиновым джемом. Плат поглядывал на меня, а я на него, и думала, что все-таки скучала, мне хватало ворчливого Ворона.
— Если тебе что-то нужно будет, то ты мне говори, — он поймал мой взгляд на себе и прервал молчаливую паузу.
— Хорошо, договорились, — слишком поспешно ответила я, и снова в чашку с какао уткнулась.
— Амелия, ты серьезно на меня можешь рассчитывать. Буду рядом и в обиду не дам. Вчерашнее не повторится…
Мои руки дрогнули, какао расплескалось из чашки.
— Поняла, Плат. Все очень серьезно, — изо всех сил улыбаясь, ответила я.
Ну зачем он такой со мной?
Сколько не даст в обиду — неделю, две? А потом что скажет: пошла вон и не рассчитывай больше? Мне было легче не знать его совсем, но теперь все сложней, сопротивляться его обаянию.
Платон
У меня ничем не получается заняться или отвлечься. Пропускаю мимо ушей приколы братьев. Пытаюсь анализировать ход расследования, но постоянно отвлекаюсь на девичий смех из окна. Смотрю во двор и там сестра с сообщницей: малявка ловко орудует лопатой, скорей всего, закапывает в отместку какую-то вещь близнецов, а вторая хохочет над замыслом. Все о чем думал, выметается из мыслей.
