— Коммуникаторы, — напомнил Шами.
— Не оскорбляй мой слух. Я-то знаю, какими должны быть карманные устройства, а эти штуки нам приходится носить на поясе, — и он выразительно потряс цепочку своего пристегнутого компьютера. — Посмотрите вокруг, на наш город и этот мир. Разве не смешно? У нас есть компьютеры, машины, телевиденье, а люди косят траву косами! Эти дурочки собирают ягоды вручную, да еще песни распевают, как будто жизнь удалась!
— Ты всегда преувеличиваешь, — проворчал Шами. — Есть же у нас несколько комбайнов, нам просто много не надо. И тракторы. Я же пашу поля на тракторе.
— Твоему трактору уже полвека, и когда он сломается, мне кажется, некому будет сделать новый. Почему не делают новые тракторы? Металла не хватает? Денег нет? Подозрительно…
— Нам не надо новых, — опять поспорил Шами. — Население города не растет, полей не так много.
— Что-то они там темнят с тракторами. Как пить дать, чертежи потеряли, а последний инженер помер, — пробурчал Лайам. — Все в этом городе так — никакой тяги к новому, никакой тяги к развитию. Когда я был маленький, я смотрел на нашу обширную Материнскую Пещеру и думал, что, когда вырасту, Кадолия заполнит ее всю, места перестанет хватать, придется отправляться на поиски новых пещер, но этого не произошло, разве не прискорбно?
— Тебя послушать, так ты желаешь Кадолии каких-нибудь несчастий, и скорейшего заката, — недовольно проговорила Мирика.
— Нет. Но этот мир движется куда-то не туда, и мы должны выяснить, что было в начале, что будет в конце, и, может быть, перенаправить его куда-нибудь еще.
— О боже, Шами, он сказал: «мы»! Я этого не слышала, — хлопнула себя полбу Мирика.
— Лайам, почему ты не можешь просто жить и наслаждаться тем, что у тебя есть? — вздохнул Шами.
— Потому что я знаю, что мир больше, чем кажется, и я хочу его увидеть. Я… — он о чем-то задумался, потом сказал: — Что-то влечет меня за пределы Кадолии, и мне удивительно, что никого здесь так же, как меня, не привлекает неизведанное и тайна, что там, дальше, за бесконечными туннелями, пещерами и толщей земли? Есть ли там что-то, или ничего больше нет?
Немного позже Лайам, Шами и Мирика сидели в доме на кухне за столом, а мать Шами — добрая женщина в заляпанном переднике, опоясывающем обширную талию, разливала им горячий суп в тарелки и хлопотала.
— Шами запускал змея, а мы любовались, — буркнул Лайам в ответ на распросы, откусывая хлеб и прихлебывая.
— Змея? Воздушного змея, и он полетел? — удивилась мама.
