Осторожно стираю с его лица запекшуюся кровь. Макс пытается увернуться, но я проявляю настойчивость. Белоснежная салфетка тут же становится грязно-розовой. Вынимаю еще одну. Старательно смываю черные подтеки с его лба, носа, шеи.
– Мы могли бы все решить более цивилизованным путем, – между делом заявляю я, вытаскивая из упаковки очередной ароматизированный платочек. С запахом жасмина. – Без этих условностей.
– Кто ж знал, что ты с этим мудаком трахаешься, а он еще и впишется за тебя.
– Да уж, нехорошо получилось, – соглашаюсь я, сминаю салфетку и небрежно отбрасываю ее. Вокруг нас уже накопилось более десятка таких комочков. Зато я постепенно начинаю признавать своего брата. По крайней мере, убеждаюсь, что это действительно он. Знакомые черты лица, недовольный изгиб губ, спутанные темные волосы. И карие глаза с поволокой боли.
– Сама-то из себя ничего не представляешь. Пустое место.
– Мне должно быть обидно? – поднимаюсь и смотрю на него сверху вниз. Его нос как раз возле кончика моей туфли. Одно неловкое движение, и все мои старания по отмыванию его физиономии пойдут насмарку. Останутся некрасивым пятном на дорогой коже.
– Опусти самоанализ, – все-таки мне он нравится. Не ожидала от Макса столько отваги в трудной ситуации. Почти безвыходной. Я готова ему аплодировать за эти язвительные нотки в голосе. – И давай уже решай что-нибудь.
– Бл?дь, ты в херовом положении.
– Правда что ли? – через силу усмехается он и устало закрывает глаза. – Никогда бы не подумал.
Мы замолкаем, погружаясь каждый в свои мысли. Не знаю уж, до каких глубин дошел Макс, но я глубоко нырять не люблю. Останавливаюсь у самой поверхности. И на этой поверхности вижу не самое приятное зрелище. Без скрытых подтекстов.
Прикуриваю еще одну сигарету и отворачиваюсь к маленькому окну, за которым в кромешной темноте различаю едва заметную фигуру еще одного охранника. Людей здесь ровно столько, чтобы отразить небольшое военное наступление, а учитывая их боевую готовность, в успехе операции можно не сомневаться.
– Я надеялась, что ты трус, Макс. Мне бы это очень помогло. А ты ничего, держишься.
– Не перед тобой мне на коленях ползать.
Я все так же смотрю в глянцевую темноту окна и задумчиво курю.
– Ты последний кого бы я хотела вообще видеть. Тем более на коленях.
В общем-то, наш разговор закончен. Не на самой торжественной ноте. Да, и жизнерадостной ее не назовешь. Так себе нотка. Минорная. Выхожу из комнаты и оглядываюсь в поисках Романова. Он стоит внизу, но при моем появлении тут же поднимает голову.
