По-хорошему, меня больше не интересует город. Не интересует, следующая за нами машина сопровождения. Не интересует Романов. Как мужчина. В данный момент. Я прокручиваю про себя его последние слова. Снова и снова. И пытаюсь дать им разумное объяснение.
Все остальное, как рукой сняло.
Это далеко не тот случай, когда чувствуешь себя в безопасности. Всегда. И при любых обстоятельствах. От таких прекрасных понятий я далека. Все эти сказки о том, что с первого взгляда ощущаешь себя рядом с чужим человеком как за каменной стеной, остаются лишь сказками. Ни хера подобного я не ощущаю. И от этого внутри все сжимается в тугой комок. Холодный и неприятный.
– Куда мы едем? – требовательно. Тщетно пытаясь скрыть тревогу в голосе. Из которого будто вырезали все насмешливые, заигрывающие и уверенные интонации. Одним махом. Или словом.
– Узнаешь. От твоих вопросов все равно ничего не изменится, – он смотрит на дорогу. Одной рукой управляет машиной, в другой держит сигарету, его лицо ничего не выражает. Ни грамма эмоций. Будто между нами ни тридцать сантиметров свободного пространства, а тысячи километров. Пустыни. Безжизненной.
Чужой. Чужой. Чужой. Незнакомый.
Мы несемся с огромной скоростью по ночной трассе. Стрелка спидометра уверенно подбирается к красной зоне. Сейчас она мне кажется даже избавлением. Или хоть каким-то решением накопившихся проблем. И страхов.
– Я могу тебе доверять? – закрываю глаза и мысленно посылаю всех к чертям.
– Как хочешь.
– А если я не хочу с тобой никуда ехать? – глаза у меня все еще закрыты. Сердце бьется все еще быстро и очень неравномерно. В своем сумасшедшем ритме. – Я боюсь таких незапланированных путешествий.
– Не бойся, – отзывается он. – Пока тебе бояться нечего.
Пока…
Мы оказываемся на заброшенном складе далеко за пределами города. И это совсем не то место, где хотелось бы побывать любому нормальному человеку. В здравом уме и трезвой памяти.
Тишина здесь такая, что хочется плакать. Впрочем, вся обстановка навевает грустные мысли. Она прям-таки вынуждает вспомнить все свои грехи и милостиво попросить у неба отпустить их. Или у Бога. Впрочем, в таких местах Бог, как правило, не обитает. Он предпочитает более приятную атмосферу. Я тоже. Но меня о моих предпочтениях никто не спрашивал.
Территория, насколько мне удалось ее разглядеть, обнесена высоким забором с колючей проволокой. Непрекращающийся лай сторожевых псов и железные ворота с пультом спутниковой связи. Все это великолепие под покровом ночи. В прозрачном свете желтой насмешливой луны.
