– Нормально, – отвечаю.
– Хорошо, – он кивает и, похоже, больше к этому вопросу возвращаться не собирается. Тем лучше. Трудно объяснить, почему иногда лапочка Вика ведет себя не совсем адекватно. – Не отходи сегодня от меня далеко. Будь рядом.
Я настораживаюсь. Замираю на мгновение.
– Что-то случилось? – голос не дрожит. Только наполняется неестественно глубокими нотками.
Сергей притягивает меня за талию. Успокаивающе гладит по спине. Его плотно сжатые губы изгибаются в безразличной улыбке.
– Ничего из того, о чем тебе стоит беспокоиться, – усмехается он. – После спектакля поедем в ресторан. У меня назначена встреча, и мне хотелось бы, чтобы ты там присутствовала. Только ты.
Он делает ударение на последней фразе. Будто подчеркивает, что Алины с Викой не будет. Я заинтригована. Я в предвкушении. Я не боюсь, потому что знаю, что мне нечего бояться.
Мы сидим на премьере мюзикла «Отверженные». На самом деле это уже давно никакая не премьера. Несколько недель назад мы смотрели его в Большом. Так себе представление. Но зрители аплодировали, и я аплодировала. А потом восхищалась непередаваемой игрой актеров. И великолепно подобранной музыкой. И светом. И гримом. И глубоким смыслом. Сегодня я готова повторить все слово в слово. Если потребуется, обсудить и высказать свое мнение. Не совсем, конечно, свое. Оно давно напечатано во всех модных журналах, но это меня не смущает. Все эти презентации, открытия новых ресторанов, казино, отелей, борделей, премьеры мюзиклов – не научные конференции, где от тебя ждут доклада на час, а всего лишь сборище людей, которым скучно. Все, что нужно знать в подобных местах, – это когда показать свою осведомленность. Причастность.
– Мне кажется, они переигрывают, – шепчет Алина, внимательно следя за действием на сцене. Я не понимаю, она это серьезно говорит или шутит. – В этот раз мне нравится только музыка.
Вика молчит и даже не смотрит на сцену. Ее взгляд устремлен в сторону, на выход из ложи. Я осторожно оборачиваюсь и не вижу там никого, кроме охраны.
– Это какие-то этнические мотивы в современной обработке. – Алина щелкает пальцами, чтобы мы ей помогли определиться. Вика ее будто не слышит. Она в другой реальности, ином измерении, чужой действительности. Между нами сотни световых лет. Списывать и дальше ее поведение на действие наркотиков и их последствие у меня не выходит.
– Африканская музыка, адаптированная под североамериканские стандарты, – наобум отвечаю я. – Это особенно будет хорошо слышно во втором акте, когда на заднем плане появляется четкий ритм барабанов.
