Олег, наконец, смерил меня взглядом. Руки скрестил на груди и замер в ожидании. Подождёт. Никто не отнимет у меня несколько радостных минут.
— Ну, как ты, сыночек? Как ты, родной? — прошептала я, глядя в счастливые детские глаза. — Я так скучала!
— На мо'е было классно! — начал сын, через раз выговаривая «р». Надо бы к логопеду, но может ещё само наладится, заниматься бы побольше… Время ещё есть. — А с папой сюда пьиехали, мультики смотьели.
— Понятно, молодцы какие! Приедем домой и ты мне всё-всё-всё расскажешь, — улыбнулась я, ещё раз крепко прижимая к себе, ощущая щемящую нежность.
Мне не хотелось выпускать сына из рук, но пришлось. Олег соизволил подняться и теперь ждал, остановившись рядом. Надо скорее поговорить с ним и ехать домой, в наше временное пристанище.
— Миш, подожди меня здесь. Мы с папой поговорим и я вернусь.
— Ладно. Только ты без меня не уеззай, — серьезно проговорил малыш.
— Конечно.
Он убежал на диван, сел уже более свободно, только всё поглядывал на меня, а я ободряюще улыбалась. Олег вышел из комнаты, и нехотя последовала за ним. Он вошёл в соседнюю комнату, похоже, пустующую и я мысленно поблагодарила его, что не выбрал для разговора их общую спальню.
— Ну и? — начала я, как и он скрестив на груди руки.
— Ты серьёзно думала, что я ничего не узнаю?
Вот гад. Неприятный холодок прошел по спине и вверх, сдавил горло.
— О чём? — переспросила я.
Не надо сыну слышать наши споры. При нем мы старались не ругаться, не ссориться. Создавали видимость нормальной семьи, насколько это вообще было возможно. Да и Рите ни к чему становиться свидетелем наших разборок. Поэтому мы отошли подальше от двери. Олег встал у окна, я рядом, в двух шагах. По стеклу торопливыми струйками стекала вода. Размытая детская площадка, размытый двор. Неопределенность подтачивала изнутри. Я её ненавидела.
— Сама не догадываешься? — спросил Олег деланно удивлённо. В тишине комнаты, разбавленной тихим стуком дождя, голос прозвучал резко. — Или это новая тактика: строить из себя дуру? Если второе, то ты провалилась, когда начала присылать мне угрозы.
Сердце стучало болезненно быстро. После такого стресса я не была готова к новому раунду.
— Там была всего одна. И не просто так. Зачем ты забрал Мишу? — спросила прямо. Игра для него, но ужас для меня.
Внутри всё разрывалось от страха несколько часов, пока я не дождалась его ответа, где он указал адрес. Нервы и так были на пределе, а сейчас вообще накатила апатия. Хотелось очутиться где-нибудь далеко, прижать своего ребенка к груди и не отпускать.
