Мы с Ирой как-то обсуждали этот прыжок. И осуждали его создателя, конечно. Кто вообще этот бред придумал? Да, красиво. Но зачем нас этим мучать?
Я невольно взглянула на нее. Она — на меня. Так и стояли около тридцати секунд. Потом она подняла руку и зашла на прыжок. Вальсовый шаг. Раз. Два. Три. Ира повернулась, и я смогла увидеть ее лицо. На нем — боевое выражение. Она сконцентрирована. А я за нее волновалась. И так хотела, чтобы у нее получилось. Еще две секунды она вращалась в воздухе. Нет, может и не две. Может, это мне так показалось. Сделала положенные три… а нет, два с половиной оборота. И приземлилась. На лице — улыбка. У нее получилось, наверное, впервые на моей памяти. И я порадовалась вместе с ней. Осталось сделать так, чтобы у меня тоже. Получилось…
* * *
Еще с вечера Ира решила, что не переживет, ели не встретит Аню после вечерней тренировки, и они вместе пойдут на ужин, так же неспешно прогуливаясь, как позавчера. Вчера они почти не общались. Оба отряда занимались с утра до самого позднего вечера, активно готовясь к соревнованию, которое планировалось уже через пять дней.
Ира стояла возле спорткомплекса и размышляла на тему «Будет ли подозрительно для остальных, если я просто так зайду?»
Она уже готова была сбежать, когда увидела Аню, появившуюся вдруг на крыльце. Ира машинально сделала шаг к ней, но тут же снова замерла на месте. Аня была не одна. Рядом с ней шагал какой-то длинный худощавый паренек, чуть сутуловатый, но с лицом таким счастливым, что Ирка едва не приняла его за идиота.
«Вот тебе и на… Вот так встретила», — и такой безысходный ужас на мгновение подступил к её сердцу, что Ира не могла даже вздохнуть. Однако она смогла взять себя в руки, когда поняла, что ещё немного — и парочка скроется из виду.
Стараясь вести себя как обычно, Ира медленно пошла за ними. Ей даже почти удалось успокоиться, в конце концов, неужели у такой милой девушки как Аня не может быть друзей мужского пола или даже поклонников?
Но по мере того, как эти двое приближались к площадке, невозмутимость ее начала крошиться, как надломленное печенье. Аня, похоже, ничуть не скучала в компании юноши.
«Шла бы ты восвояси, — говорила себе Ира мрачно. — Совсем дошла до ручки — шпионишь за молодежью!».
А Аня вместе с другом (или кем бы он ни был) прошли через площадку, немного посидели на облезлой лавочке, и, всё так же болтая, направились к выходу. Всё это время Ира лишь стреляла мрачнеющим взглядом в сторону ничего не подозревающей Ани и её спутника. Её даже не утешало, что болтает в основном именно Аня, а паренек только смотрит на неё глуповато и кивает, а когда открывает рот и начинает разглагольствовать, на лицо Ани наползает скучающее выражение. Даже это не приносило Ире облегчения, ни на минуту. Её воображение рисовало темный лес с иссушенными изломанными деревьями, и этот лес представлялся ей отражением её души.
