Я встала посреди сцены.
— А ветер-то сильный! — заметила Ирка.
— Да уж! — подтвердила Юля.
— Ирк! Иди сюда! Тут эхо, — восторженно прокричала я.
Она стремительно поднялась, чуть не свалившись с верхней ступеньки.
— Вау! Здесь бы вальс танцевать! Места хватит, — Юлька подбежала к Ире. — Потанцуем, леди?
— Я не умею.
— Я научу.
На этом моменте я поняла, что Иру у меня хотят увести.
Отойдя в сторонку, присела в таком же импровизированном зрительном зале.
— Раз. Два. Три, — донеслось до меня, и губы мои растянулись в блаженной улыбке.
Телефоны мы дружно оставили в комнатах, так что даже залипнуть мне было некуда. Вдруг я заметила на почти прогнивших передних досках сцены надпись «Анка дура!». Ну, собственно, не новость! Это я и так знала. Ведь я все еще сидела там, в стороне от жизни, а могла бы танцевать или еще что-нибудь общественно-полезное делать. Вообще, глупая была затея.
— Аня! Иди к нам!
Девчонки начали петь:
— Дайте мне белые крылья…
И я продолжила.
— Я утопаю в омуте!
Вот так и получилось, что три дурочки, сбежавшие из лагеря и нашедшие сцену посреди леса, орали песни на весь лес…
А ведь их вполне могли искать с собаками. Но какая разница, когда все они чувствовались единым целым, единым механизмом, и если умолкнет одна, славная песнь оборвется.
— Знаешь, я так соскучился…
— Как же потрясающе ты поешь! — Ира, прекрасная Ира хвалила совсем не меня, а Юлю. — У тебя голос такой! Знаешь… как хрустальный бокал. Нежный и хрупкий.
А Юля начала новую песню, текст которой был мне не известен.
Со стороны наблюдать за поющими Аней и Юлей классно. Их дуэт впечатлял своей искренностью. Без обработок и инструментов. Только голос, его мощь. Появилась у меня одна мысль, больно уколовшая и поранившая мое сердечко:
«Им хорошо без меня!»
Ну и пусть. Пусть хорошо.
Какие же они прекрасные своей непохожестью! И не только внешней.
Юля вдохновлялась Ирой, своей огромной любовью и уважением к ней. Это видно. А та, в свою очередь, готова была восхищаться всем, чем только можно. Песней и искусством, в целом, природой, всем…
Я же восхищалась ими двумя.
* * *
— А знаешь, я сегодня поругалась с братом, — говорит Ира.
— Из-за чего? — Аня вскидывает бровь.
Ира качает головой.
— Всё дело в том, что он считает меня алчной. Для него я всегда была невыносимой гордячкой. Мы с Сережей слишком разные люди, наверное, в этом все дело. Он хочет, чтобы я бросила карьеру, осела где-нибудь, завела семью. Он не понимает, ради чего все это. Думает, что мне все ещё мало денег… А ведь он не всегда был таким… — Ира вдруг ясно вспоминает Сережу подростком, когда он еще писал свои рассказы, мечтал печататься, и как они подолгу лежали в своей комнате без сна и строили планы в темноте. — Он отчитал меня как школьницу за то, что я поехала на смену.
