В Риме бушевала гроза. Частые молнии одна за другой озаряли город зловещими вспышками; раскаты грома сотрясали дома бедноты и роскошные особняки, храмы и торговые лавки.
Сильный ветер задувал с пронзительным свистом в двери и окна дома весталок. Слышно было, как дождь стучит по крыше и в листве деревьев.
Дрожащий огонёк масляного светильника в виде лебедя, клюв которого заканчивался фитилём, рассеивал мрак в комнате весталки Альбии. Убранство комнаты было скромным: в одном углу стояло ложе, в другом – комод с овальным зеркалом, две скамьи у стены. В этих уединённых покоях, где всё дышало тишиной и святостью, Альбия не могла заниматься ничем иным, как предаваться унылым размышлениям.
Какая мрачная погода! Какая тоска и серость... Ах, с какой радостью сбросила бы она с себя ярмо вынужденного одиночества и этого постылого затворничества! С какой лёгкостью отказалась бы от того учения, которое с такой жадностью впитывала в себя в течение стольких лет, свято веря в то, что стала избранницей древнейшей из богинь!..
За стенами дома весталок прогрохотал гром. Альбия вздрогнула, встала, походила по комнате, выпила воды из кувшина и снова села на ложе. Сон не приходил, а тоска становилась всё глубже, и сильнее охватывало отчаяние.
О боги всемилостивые, что случилось с ней? Может быть, она стала жертвой собственного воображения? А, может, сходит с ума? С того дня, как она в последний раз видела Марка Блоссия, прошло уже немало времени, а она всё ещё не может забыть его. Наверное, он даже не вспоминает о ней... И, конечно, у него есть новая возлюбленная – та, которая может распоряжаться своей жизнью как ей захочется, которая может не таясь любить Марка и без стыда принимать его любовь.
«Нет, я не должна думать о нём, – убеждала себя Альбия. – Я посвящена Весте и буду служить только ей...»
Но тут она вспомнила, как искала защиты у другой богини – лучезарной Киприды – и обомлела. Она совершила предательство, святотатство – и кара постигнет её, если... Если она раз и навсегда не отречётся от своей любви. Вместе с тем Альбия вполне, всем сердцем осознала ясную истину. Ей уже не спастись – мир, созданный её воображением, рушился под натиском земных страстей. Всё труднее было отстаивать крепость святой веры – она грозила засыпать её обломками...
Сомнения, душевное напряжение стали невыносимыми, и Альбия бросилась бежать из комнаты, казавшейся ей темницей.
Через небольшой переулок девушка вышла к своему дому, утопавшему в зелени густого сада. Тяжёлые капли дождя пригибали ветви деревьев; в водосточных трубах журчала вода, потоками сбегавшая на землю и смывавшая отпечатки ног. Альбия вскинула голову, зажмурилась и подставила лицо упругим дождевым струям.
