– О, благодарение справедливым богам! – воскликнула Деллия, протягивая к гостю руки; в её зелёных глазах сияла радость.
Ликин взял её за руки, притянул к себе и стиснул её в объятиях так сильно, что она застонала.
– Прежде всего, моя прелесть, я должен ввести тебя хоть отчасти в курс дела. Как ты знаешь, пока Август был болен, его оберегали от всяческих дурных и возмутительных слухов. Все заботы о государстве взяла на себя Ливия. Но с тех пор, как здоровье императора начало улучшаться, он пожелал узнать обо всех значительных событиях, произошедших в городе за последнее время. И, разумеется, в первую очередь его интересует всё, что связано с нарушением установленных им законов.
Всю эту речь Ликин произнёс торжественно-возвышенным тоном и затем умолк, нарочно распаляя любопытство своей любовницы.
– Ликин, не томи меня, – с трудом скрывая раздражение, поторапливала его Деллия. – Императору донесли о суде над Марком Блоссием?
– Ему об этом стало известно, поскольку он отрядил меня к тебе с приглашением.
– А как насчёт весталки Альбии? – вполголоса проговорила Деллия. – О том чудовищном проступке, что она совершила, Цезарь тоже знает?
– Об этом он желает узнать от тебя, моя прекрасная госпожа, – ответил Ликин, растягивая слова.
Он нагнулся, и губы его коснулись шеи женщины.
– Ведь кому, как не тебе, доподлинно известны все подробности её проступка, – прибавил Ликин слегка насмешливым тоном.
Но Деллия не обратила внимания на его язвительное замечание. С минуту она стояла молча, устремив мечтательный взгляд куда-то вдаль. Она вдруг ясно поняла, что судьба даёт ей ещё одну возможность отомстить Марку и что на этот раз Фурии получат свою жертву.
Она вскинула на Ликина томный взор и тихо, но твёрдо проговорила:
– Веди меня сейчас же к императору – я не хочу заставлять его ждать.
Чтобы принять Деллию, за которую настоятельно просили Ливия и Ликин, Августу пришлось прервать свою любимую игру в кости. Игроком прослыть он не боялся и играл для своего удовольствия открыто, часто за обедом, в кругу друзей и близких.
Вот и сейчас, приказав накрыть стол, император, ещё слабый и бледный, лежал на подушках и бросал кости. Его противником в игре был Келад, вольноотпущенник, который давно соперничал с Ликином за милость Августа. При дворе говорили, что Ликин, пользуясь поддержкой благоволившей ему Ливии, скоро станет первым любимцем императора, однако Келад не собирался сдаваться. Он пока ещё мог рассчитывать на своё громадное состояние и на тех, кто от него зависел. Преимущество же Келада было в том, что, в отличие от Ликина, он предавался игре в кости с не меньшим азартом, чем сам император.
