Тётя Ася в клане старшего поколения взяла власть в свои руки и уже митингует против Путина. Разговоры о политике в одном конце стола, за жизнь – на другом, но все они чередуются с тостами за мамино здоровье. Её здесь искренне обожают. На место Иры неожиданно подсаживается папина сестра, и начинается допрос с пристрастием. Мама с ней общается не так плотно, как той бы хотелось, и я послушно утоляю её информационный голод.
Через два часа я, изрядно выпившая и уже не такая чувствительная к вопросам, получаю очередную смс от Валеры – «Соня заболела, я к ней еду. Извинись за меня перед родителями. В следующий раз их очарую. Целую, ночевать буду с Соней. Её мать в отъезде». И целующий смайлик.
С одной стороны я расстроена, но с другой испытала облегчение. Смотрины – дело нервное, да и ещё в таком обширном составе. Я потихоньку вылезаю из-за стола и иду на кухню ловить маму. Дело близится к торту, а значит, она скоро придёт доставать «Наполеон». Празднование продлится до самой ночи, но вот после чая официальная часть может считаться законченной.
– Мам, я скоро поеду. Всё было вкусно, ну как у тебя всегда бывает.
– Почему так скоро? Ничего и не поела.
– Я всё пробовала, а «Наполеон» возьму на вынос, если можно.
– Почему ты спешишь уйти?
– Я устала. У Валеры дочка заболела, он сегодня не приедет. Валера передал тебе поздравления и извинения, что так сегодня получилось.
– Понятно. Езжай, если тебе так невыносимо скучно на семейном празднике.
– Ну мам, ты ж меня знаешь. Я тебя очень люблю. Но все эти застолья не для меня.
– Семья – это самое дорогое, что есть у человека. Мне очень жаль, что ты этого пока не понимаешь. Там в холодильнике тебе два контейнера стоят, а если хочешь «Наполеон», то жди, пока я его на стол поставлю и свечи задую.
– Спасибо мам, я тогда без торта.
Я обнимаю маму на прощание и уезжаю домой. Отстрелялась и, как мне кажется, отделалась малой кровью.
Я просыпаюсь одна. Зябко. Накрытая двумя одеялами и с включенным на максимум обогревателем, я всё равно не могу согреться. Конечно, второй этаж этого дома не предназначен для проживания зимой. Сейчас начало декабря, ночью стойкий минус. Через щели старого сруба всё тепло выдувается мгновенно. Термометр внутри показывает плюс пятнадцать градусов. Внизу есть печь, там значительно теплее, но мне нравится спать тут.
Строители утеплили дом осенью, сделали водопровод и канализацию. Но я так не хотела ничего менять в этом доме, что каждый этап модернизации воспринимала с болью в сердце. Будь моя воля, я б жила с деревянным туалетом в коридоре и ржавым рукомойником в углу. Да и со старой баней во дворе. Лишь бы ничего тут не менять. Я так боялась потревожить ауру этого дома, что предпочитала мириться с тем, что есть. Но теперь тут жил Валера и ему требовалось больше комфорта.
