Рин Реншу с оханьем тут же подал мне платок, чтобы промокнуть кровь, и предложил пройти в уборную, промыть раны. Я почти согласилась, но обернулась и увидела злобную кошку уже на коленях губернатора. Он с нежностью почёсывал ей ушки, гладил шею, а на её морде читалось неподдельное презрение, видимо, ко мне.
– Джера не любит незнакомцев, – слишком поздно сообщил губернатор, – но если её не трогать, она очень милая кошечка.
Джера, значит. По-сарпальски "милосердная". Оно и заметно…
Белая кошка на фоне тёмных брюк хозяина смотрелась отчётливо, а снимки политиков с их домашними любимцами всегда делают их в глазах публики более человечными и понятными простому обывателю. Поэтому я не успокоилась, пока не сделала несколько снимков губернатора с Джерой, и только потом посмотрела на дорожки крови на коже.
В уборную всё же стоило пойти, но проводить меня на этот раз вызвался сам генерал Зиан. Словно под конвоем он вывел меня из зала. Пройдя через пару коридоров, мы остановились у весьма примечательной резной решётки, за которой виднелась просторная, но тёмная комната с весьма нетривиальной отделкой. Задрапированные красной тканью стены, резные столики, высокие напольные вазы, изящные статуэтки божеств – большего через ячейки решётки я разглядеть не смогла.
– Женская половина, – объявил генерал Зиан и крикнул через ограду, – открыть вход!
Пока мы ждали прислугу, генерал спросил:
– Откуда ты знаешь сарпальский, госпожа фотограф?
Пришлось перейти на привычное сарпальскому ухо тыканье и ответить:
– А ты, досточтимый генерал, откуда знаешь аконийский?
– Учил в фонтелисском колледже, а потом и университете.
– О, так у тебя аконийское образование.
– А откуда у тебя умение говорить по-сарпальски? Академия Мантагна иностранцев не принимает.
– Брат учил, и я вместе с ним.
– Зачем сарпальский язык твоему брату?
– Для общего развития. Может, досточтимый генерал, ты уже пропустишь меня на женскую половину, а то я вся кровью истеку.
В этот момент к решётке подбежала миниатюрная девочка-подросток в синем халате и широком жёлтом поясе вокруг стана. Не поднимая глаз, она звякнула связкой ключей и открыла замок. Генерал отдал ей распоряжение, сдвинул решётку, но меня не пропустил.
– Сначала сними камеру. Фотографировать на женской половине нельзя.
Точно, а я и забыла, что моя тромская "малютка" так и висит на шее.
Пришлось снять её и нехотя протянуть генералу.
– Это очень хрупкая вещь. И дорогая.
Генерал ничего не ответил, только ухватил камеру за ремешок и проводил меня взглядом, когда я вошла на женскую половину.
