— Не тронь! — рык Крома заставил вздрогнуть меня и остановиться второго оборотня. Мы так и замерли — я и волк рядом с Войром, но по разные стороны от него. — Сказал же — не тронь! — опять подал голос Кром. Но, не смотря на грозность тона, он был пропитан болью.
Я искренне озадачилась, кому это было сказано и почему?
— Чарльстон! — вновь рявкнул Войр.
— Да? — пискнула я, страшась отвести взгляд с более опасного, как мне казалось в этот момент, оборотня, скалящего на меня зубы. Более здорового и так люто меня ненавидящего!
— Чего стоишь? — хрипло шикнул Кром. — А ну, пошла отсюда! — был полон презрения его голос. — Или смерти хочешь?
— Нет, — истерично мотнула головой я. — А ты…
— Реально хочешь меня коснуться?
— Нет! — опять помотала головой и, боясь спугнуть удачу на спасение, если это таковым можно назвать, вступила в сторону от оборотней.
Прочь с поля боя и от озлобленного второго волка, который, судя по оскалу клыков, был готов на меня метнуться и порвать на части, бежала, не разбирая дороги.
Меня гнал слепой страх, в голове судорожно пульсировала мысль: Бежать! И я мчалась! Изредка бросала взгляды через плечо, чтобы убедиться, хвоста нет. Но когда поняла, что потерялась, уже смеркалось.
Лёгкие горели, тело плохо слушалось, в голове набат лихого боя сердца. Бег, мало походил на бег, скорее, на качания пьяного человека, упрямо бредущего вперёд! Но я страшилась остановиться. Войр сказал — прочь, значит, нужно бежать!
Волк бы не стал зазря рычать.
В подкрадывающейся темноте то тут, то там мерещились опасные тени и блики. Я жутко устала, ноги налились свинцовой тяжестью, как назло, начал моросить дождь, но даже он не остужал разгорячённого тела. Я оступалась всё чаще, хваталась за ветви деревьев и кустов, стараясь удержать равновесие. И когда в очередной раз метнула взгляд через плечо, предсказуемо запнулась…
Мир бултыхнулся, и следующий миг я уже летела с небольшого пригорка, тараня неуправляемой тушкой раскидистые кусты и невысокие деревья.
Катилась грязевым кубарем, считая собой все препятствия, пока со смачным чавканьем не угодила в какую-то густую жижу.
Первые минуты приходила в себя, смаргивая помутнение рассудка, сплёвывала грязь и мотала головой, пытаясь избавиться от треска и звона в голове, которая просто разрывалась от боли.
Но, когда раздался очередной угрожающий чавк, и меня втянуло в тягучую жижу глубже, кажется я прозрела.
— К-кто-нибудь! — жалобно шикнула севшим голосом. — По-мо-ги-те! — набрав воздуха побольше, смогла закричать. Моё отчаяние потерялось в темноте.
