И в этот раз, проходя мимо безупречного сада родового поместья, магиус припомнил во всех подробностях тот день, когда поквитался с обидчиками, заставив их умолкнуть на долгие-долгие годы. Причём буквально.
В какие-то десять лет Люпин впервые забрался в папину библиотеку с магическими книгами, к слову, запертыми в шкафах не только на ключ. Молодой мальчуган первым делом выискал и выучил наизусть заклинание под соблазнительным названием «Молчанка». О чём вскоре пожалели не только обидчики ван Роуза-младшего, но и все окружающие его люди.
С тех пор никто даже не решался в присутствии Люпина не только обзываться, но и просто сквернословить.
Маленький, но одарённый огромными силами подросток был неумолим ко всем и каждому, тем более к родным и близким, которых считал эталоном культурного поведения. Хотелось им того или нет, но семейной чете ван Роузов пришлось соответствовать ожиданиям собственного сына. Ведь ещё ни один маг Тейзина до сих пор не смог воссоздать заклинание частичного забывания, желательно, одного конкретного заклинания под ужасающим названием «Молчанка».
Тем удивительнее дворецкому было слышать из уст господина следующие слова:
– Гадство! Вот надо было случиться ливню уже на подходе к дому? Мог бы дождаться, когда я войду. Погода совсем распоясалась, не так ли, Майлз?
Но слуга вместо ответа стоял, приоткрыв рот.
Впервые за столь долгое время его хозяин выругался. Выругался? Мистер Люпин сквернословил?!
– Майлз? – Ректор недовольно вскинул брови. При этом в его плаще что-то закопошилось и мяукнуло.
Довершал экзекуцию спокойного поведения дворецкого внешний вид господина, который обычно был безупречным всегда и во всём. А тут…
Мокрая чёлка Люпина прилипла ко лбу, а концы длинных волос по обе стороны лица стали похожи на кучерявые сосульки!
Меж тем животина, принесённая в дом, наконец, не без помощи ван Роуза выпуталась с громким недовольством из плаща и забилась в угол.
Раздался громкий «бабах».
Проходившая мимо служанка уронила поднос с тарелками, вилками, ложками. Видимо, собиралась сервировать стол, однако на пути увидела до ужаса непривычную картину.
Сейчас же бедная девица в белом передничке с идеально ровной гулькой на затылке стояла с открытым ртом, таращась на происходящее.
Ректор нахмурился, рукоять кинжала в его левой руке слабо скрипнула.
– Берта, и ты туда же? Помогите мне, в конце-то концов!
– Да-да, – залепетала служанка. Однако замерла, услышав жалобное и довольно хриплое:
