Особенно остро я это стала ощущать в подростковом возрасте, помню, как в семнадцать впервые Лёшка предложил мне встречаться.
Я, тогда, молча, глядя на него, открывала, и закрывала рот, ведь мне предложил встречаться самый красивый парень из нашего детского дома.
Тогда же меня, тихую и без того забитую, впервые поколотили девчонки, и вот сидя в запертом чулане, я ощутила такую острую душевную боль. Плакала взахлеб.
Отчаянно хотела прижаться именно к маме, и выплеснуть всю боль, обнимая родного человека.
Под утро меня нашёл сам Лёшка.
И вот уже почти три года, у меня с ним отношения. Конечно, сразу после выпускного, Алексей уехал учиться на программиста в Москву, и мы общаемся только по телефону. Приезжал Лёша, всего четыре раза и то, ненадолго.
В последние месяца три, мы стали общаться всё реже, и реже, но это ничего, я ведь всё понимаю, Москва, много суеты! У Алексея стажировка в каком-то крупном филиале, ему очень повезло туда попасть. Конечно, времени на бессмысленную болтовню, просто нет.
Маминой поддержки, очень сильно не хватает, например, перейти со своим парнем на новый уровень отношений, я так и не решилась, хотя он и настаивал, очень сильно обижался на меня почти до самого отъезда в столицу.
У меня есть папа, и я его хорошо помню.
После смерти мамы, он заботился обо мне за двоих, пел для меня, сказки читал, и спать меня, всегда укладывал самостоятельно.
А ещё помню, как пришли люди в форме. Забрали папу, и я больше его не увидела. Мне тогда было семь.
Помню, как меня привезли в один из реабилитационных центров временного содержания, там я пробыла около трёх месяцев. А потом, я попала в детский дом, родного города, где я и оставалась жить, до самого выпускного.
Я очень хорошо училась. У нашего учреждения были хорошие спонсоры. У нас были дополнительные занятия по многим предметам, и иностранным языкам уделялось особое внимание.
Нас хорошо кормили. Мы ездили в разные лагеря, в том числе и языковые.
Правда, когда мне исполнилось шестнадцать, нашего директора настоятельно попросили уйти на пенсию.
Да и не особо он сопротивлялся, в принципе.
Ему на тот момент уже семьдесят четыре было, у нас все провожали его со слезами на глазах. От педагогов, до детей младшей группы.
И как, оказалось, рыдали мы не зря. За пол, года финансирование сократилось в два раза, если не больше. Сократили пол штата сотрудников, и всё это, новый директор, госпожа «Белладонна». Так её прозвали наши преподаватели.
