— Теперь, когда ты знаешь, в чем кроется твоя сила, тебе предстоит ее развивать. Поскольку мы Темные и мало знаем о способностях светлых, я буду учить тебя как темную.
Она оказалась подле меня со стремительной для своего возраста скоростью. Сморщенная, теплая рука легла мне на голову, и я почувствовала, как та стала вдруг легкой легкой, словно я остригла тяжелую копну волос.
— Прислушивайся к своим эмоциям, доверяй каждому чувству, суждению. Возможно, со временем у тебя получиться навязывать свои мысли другим существам. Магия, Мелания, это как способность ходить. Только от тебя зависит, будешь ли ты всю жизнь ходить, начнешь бегать или превратишься в марафонца.
Ее слова удивительно простым образом оказались мне понятны. Конечно, эта простота была мнимой. Хоть мне не нужно было приобретать волшебную палочку, учиться заклинаниям или разучивать хитрые пассы руками, я понимала, что обучение будет долгим, а возможно, мне придется учиться всю жизнь.
— Почему, вы… ты открылась мне только сейчас?
— Нужно было понять, насколько ты похожа на женщин светлых. Они как овцы — находят сильного мужчину и готовы бежать за ним по раскаленным камням. — сказала она скривив нос, — А я не могу доверить судьбу своей земли тому, кто меня предаст. Поэтому, не обессудь внучка, я наблюдаю за тобой с первого дня. Ты успешно сочетаешь свои свет и тьму. Противостоишь лишним желаниям, быстро учишься. Честно, я не была уверена, была ли моя дочь права, выбирая тебе отца, или взгляд ей затмила любовь и его способности. Но ты мне нравишься, Мелания. Не разочаруй.
С этими словами она снова превратилась в Алину. Не знаю, изменялась ли ее личность вместе с превращением, но она вдруг затараторила:
— Набери базилика и розмарина, а здесь подергай чеснок. Сколько готовки предстоит! Ах, мне стоит не забыть валерьяны… коты ведь завтра пожалуют. Как Гато?
— Нашел внутреннего зверя… — расплывчато объяснила я, чем вызвала довольную улыбку Алины-Морры. А на меня вдруг накатила апатия. Вот она стоит здесь, моя бабушка. Она бы столько могла рассказать мне о маме, но она не хочет этого делать или не может. А я бы так хотела узнать, какой мама была маленькой, любила ли она сладкое, о чем она мечтала. И почему Миле и Астрид нельзя знать о том, что бабушка жива?
Пока розовая моя часть размышляла над несправедливостью и непрочностью кровных уз в моей семейке, темная выполнила поручение, а потом припахала сатиров разводить костер во дворе.
