Ари махнул ему и подбежал.
– Ренат Акаевич?
– Да. Это мы с вами разговаривали?
– Меня зовут Артур.
– Артур, – он протянул руку. – Приятно познакомится. Я предлагаю пройти в кафе тут неподалеку… Здравствуйте, – отвлекся он на здоровающихся с ним студентов.
Ари кивнул, и они пошли в сторону указанного кафе.
– Вы так молоды… Я думал вы старше… Я помню вы писали, что у вашей девушки саркома легких… Пока мы идем, можете рассказать мне свою историю с самого начала.
Деревья бросали неровные тени на дорожки. Ноги в кроссовках Ари ступали в такт его словам. Он рассказал все. Начиная от момента, когда Кире стало плохо и до дня отъезда. Они сели за столик на двоих у самого окна, а Ари все рассказывал.
Профессор достал блокнот и сделал несколько записей.
Юноша остановился, наконец выговорившись, и глубоко вздохнул, ощущая себя опустошенным и свободным.
– Жаль вашу подругу конечно.
– Вы писали, что тоже столкнулись с этим стариком.
Профессор поблагодарил официантку, что принесла пирожное и чашку ароматного эсперессо от которого поднималась, танцуя, маленькая струйка пара.
Ари пожалел, что уже выпил свой лимит кофе на день и заказал минеральной воды.
– Я его сам не видел. Мой сын умирал. У него был врожденный порок сердца. Неоперабельный в те года. Он умирал. Я должен был быть со своей женой в тот момент, но я был на работе, а она была там, рядом с сыном в больнице. Именно в тот момент к ней подошел ОН. Он никак не представился, поэтому даже в своей голове я все это время его называл просто ОН… Он предложил моей жене отдать неделю своей жизни ребенку. Она сначала отмахнулась, возмутилась нетактичности незнакомца, но он был так настойчив и она согласилась.
Профессор моргнул и его затуманенные глаза ожили. Он посмотрел прямо в глаза Ари.
– Петя словно воскрес, понимаешь? Он просто проснулся и был совершенно здоров. Это было чудо!
Ари сглотнул и кивнул.
– Мы были так рады. Врачи решили, что произошла ошибка в постановке диагноза. Жена мне, конечно, рассказала о том разговоре с незнакомцем. Я отмахнулся, да и она, в конце концов, заверила себя, что все это была лишь врачебная ошибка, а потом прошла неделя и Петю словно подменили. Мы снова попали в больницу. И все началось сначала, только хуже: у нас отняли надежду. И в тот момент, когда я был на работе… Чертова работа… Я должен был быть с ними тогда… Пока меня не было с ними к Лиде вновь подошел ОН. Лида предложила отдать пол своей жизни Пете, но ОН сказал, что заберет половину отданного себе и, посчитав остатки, Лида поняла, что это крохи и отдала всю свою жизнь! Двадцать три года досталось моему сыну и двадцать три забрал ОН. Лида оставила себе только время до заката и, придя ко мне, рассказала все. Я не поверил. Черт! – он судорожно сжал горячую чашку и, не обращая внимания на обжигающую боль, продолжил дальше. Ари все смотрел на него и понимал, что прошло уже больше двадцати лет, а в этом мужчине все еще сидела невыносимая боль, словно заноза. – Это было так ужасно. Она говорила, что с последними лучами солнца умрет, а за ее спиной солнце клонилось к горизонту. Я отказывался в это верить! И как только солнце пропало, она просто обмякла и рухнула, словно подкошенная.
