— Простите, — сказала я, пытаясь контролировать мышцы лица. — Я Илона.
— Хватит здесь стоять. Иди к себе и подбери на завтра одежду. Если опоздаешь или оденешься как попало, можешь забыть о работе.
Больше злить босса не стоило. Я попрощалась и поспешила к себе домой.
Пока я перерывала одежду в шкафу, ночь неумолимо приближалась. Мое сердце стучало все быстрее. Через несколько часов я вновь окажусь в объятьях незнакомца.
К своему удивлению, я осознала, что с нетерпением жду следующий сон. Ничего не могу с собой поделать. Как бы ни убеждала себя, что это неправильно, не выходит усмирить разгулявшуюся память, которая так и норовила пробудить воспоминания о прошлых ночах.
Уже в кровати закрывая глаза, я позволила себе расслабиться. Сон еще не одолел меня, но перед внутренним взором возник черноволосый мужчина. По моему телу пронеслась горячая дрожь, сердце затрепетало в предвкушении.
Проигрывая в голове предыдущие сны, я завелась не на шутку. Хотелось поскорее уснуть и оказаться в сладком плену новой фантазии.
Моя голова покоилась на сложенных руках. Ими я ощущала твердую поверхность — скорее всего, стол. Невыносимо захотелось открыть глаза и выпрямиться. Но оставалось ждать, пока мне позволят это сделать.
Испугавшись, я осознала, что мои запястья скованы наручниками. Больше ничего другого не может так неприятно холодить и грубо сдавливать кожу рук. Зачем надевать на меня наручники, если я и так не могу сопротивляться силе влияния?
Значит, наручники — это часть игры. Декорация.
Я дальше продолжила исследовать ощущения тела, чтобы догадаться где я и что мне предстоит испытать. Грудь поддерживал удобный лифчик, прикосновение ткани давало понять, что я в майке и в короткой юбке. Подо мной стоял жесткий стул — на нем даже не чувствовалась обивка. Ремешки босоножек стягивали лодыжки — к счастью, ноги связаны у меня не были.
Почему я в таком наряде склонила голову над столом?
Я в тюрьме?
Мелкая дрожь пронеслась по телу. Громкий стук собственного сердца — единственный звук, который я слышала.
Я понимала, что все — лишь игра чужого воображения. Сейчас у меня нет сердца, нет тела. Разум, получая сигналы извне, верит ощущениям и картинке. Он не видит разницы между сном и реальностью, поэтому я слышу стук сердца и чувствую дрожь.
На звук хлопнувшей двери мое тело встрепенулось. Наконец-то глаза открылись и я, широко зевая, откинулась назад, на спинку стула. Руки, скованные наручниками, опустились на колени.
