- Это все исключительные случаи, - возразила королева. - А вам, господин Гастинель, не случалось при ваших занятиях медициной видеть людей, спящих сто лет?
- Таких людей я никогда не видел, государыня, и не рассчитываю когда-нибудь увидеть, - ответил акушер, - зато я наблюдал любопытные случаи летаргии, о которых, если вашему величеству угодно, могу доложить. Десять лет назад некая девица Жанна Кайу, поступившая в больницу Отель-Дье, проспала шесть лет без перерыва. Я сам имел случай наблюдать девицу Леониду Монтосьель, которая уснула в первый день пасхи шестьдесят первого года, а проснулась на первый день пасхи через год.
- Господин Гастинель, может ли острие веретена причинить укол, вызывающий столетний сон? - спросил король.
- Это маловероятно, государь, - ответил г-н Гастинель, - но в области патологии никогда нельзя с уверенностью сказать: «Так будет, а так не будет».
- Можно еще припомнить Брюнхильду, которая укололась колючкой[45], уснула и была разбужена Сигурдом,-сказал г-н Жербруа.
- Есть тоже и Замарашка, - промолвила первая статс-дама королевы, герцогиня де Сиконь, и пропела вполголоса[46]:
Послал он в лес меня
Нарвать орешков спелых.
Был ростом лес высок,
Красотка невеличка.
Был ростом лес высок,
Красотка невеличка.
Ей в руку вдруг впилась
Зеленая колючка.
Ей в руку вдруг впилась
Зеленая колючка.
От боли в тот же миг
Красавица уснула…
- Что с вами, Сиконь? - спросила королева. - Вы поете?
- Простите, ваше величество, - ответила герцогиня. - Это против заклятья.
Король распорядился об издании указа, которым под страхом смертной казни воспрещалось кому бы то ни было прясть и даже держать у себя веретено. Все подчинились. В деревнях все еще говорили: «Куда веретено, туда и нитка». Но это говорилось только по привычке. Веретена скрылись.
III
При слабовольном короле Клоше его первый министр, г-н де ла Рошкупе, был полноправным правителем государства; он уважал народные верования, как уважали их все великие государственные деятели: Цезарь был верховным жрецом, Наполеон добился от папы помазания на царство. Г-н де ла Рошкупе признавал могущество волшебниц. Он не был скептиком, не был маловером. Он не оспаривал пророчества семи крестных матерей. Но, не имея возможности его изменить, он о нем и не беспокоился. Его характеру было свойственно не тревожиться о бедах, которым он не мог помочь. К тому же предсказанное событие, по-видимому, ожидалось вовсе не так скоро. Г-н де ла Рошкупе обладал зоркостью государственного мужа, а государственные мужи никогда не видят дальше текущего момента. Я имею в виду наиболее проницательных и прозорливых из них. И наконец, если даже предположить, что королевская дочь в один прекрасный день заснет на сто лет, то это, с его точки зрения, было делом чисто семейным, раз салический закон
