Экономические и другие соображения удерживали эту возможность вне нашей досягаемости в течение какого-то времени, но потом обстоятельства изменились, и мы очутились на борту судна, направляющегося в Сингапур. Корабли с их расслабляющей, вневременной атмосферой всегда были нашим любимым средством передвижения. Но мы планировали вылететь из Сингапура в Индию.
Среди вещей, которые мы купили в Сингапуре, этой сверкающей Мекке покупателей, был карманный электрический фонарь новой конструкции, дававший белый и красный свет. Он имел привлекательный вид, и мы подумали, что должны приобрести один фонарь для Свами. Хотя мы знали, что обычно он не принимает подарки, мы так хотели преподнести ему какой-нибудь пустяк в знак нашей любви. Но был ли фонарик тем самым пустяком? Ну, он был новой конструкции, и маловероятно, чтобы его можно было найти в магазинах в Индии, где ввоз импортных товаров был строго ограниченным. Он оказался легким, что имело преимущество в воздушном путешествии. Но достаточно ли он хорош? Понравится ли ему? Примет ли он его или, коли на то пошло, что-нибудь еще? Мы преподнесли бы его как внешнее выражение наших чувств, а мы знали по опыту, что, когда ему с преданностью приносили цветы, он принимал их.
После длительных дебатов мы решили принести этот довольно бедный маленький подарок тому, кто владел сокровищами мира. Если в наших действиях не было никакого эгоизма, он не мог отвергнуть подарок.
И вот, наконец, беспокойный Бенгальский залив, барашками разбивающийся о песчаные берега, раскинулся под нами. Нам открылся бурый, выжженный солнцем ландшафт, когда мы делали посадку в аэропорту Мадраса.
Моя ли судьба — Тень Его Руки, в конце концов, ласково распростертой?
Френсис Томпсон
Длинный полированный стол в столовой апартаментов Лидбитера на Теософском подворье в Адьяре был почти заполнен в тот вечер. Жизнь там была подобна другому отголоску мечты. Некоторые из индийских слуг, тихо скользящих за стульями, были теми же самыми, которых мы знали, когда жили здесь в шестидесятые годы. Но только двое из прежней группы находились среди обедающих за этим столом, и в этом состояло отличие.
Разговор был свободным и открытым, и мы вскоре узнали, что двое из обедающих-женщина из Персии и новозеландец — были последователями Саи Бабы. Один из мужчин, который представился как Сигвальд Ялманссон из Исландии, рассказал мне, что издатель в его стране издает исландский вариант моей книги о Бабе и его попросили перевести ее. «Надеюсь, вы поможете мне встретиться с этим человеком — Саи Бабой», — сказал он.
