— Я должен сообщить Вам плохую новость. Как бы неприятно мне это ни было…
Эванс почему-то встал.
Дейв посмотрел на наполовину пустой стакан воды.
— Ваш отец… Он умер сегодня ночью.
Дейв отпил сока.
— Когда я звонил в Вашу дверь — думал, Вы уже знаете из утренних новостей, — виновато сказал Эванс.
— Не успел включить. Я проснулся минут за десять до Вашего прихода.
Если Дейв этой фразой хотел намекнуть, как грубо поступил Эванс, сообщив плохие новости человеку, еще не пришедшему в себя от сна, он зря старался. Эванс и так от неловкости места себе не находил.
— Сядьте, — чуть раздраженно сказал Дейв. — Не нависайте надо мной.
Эванс послушно сел.
— От чего умер отец?
— Он долго болел.
— Я не знал!
— Я знаю, что Вы не знали, — опустил глаза Эванс, — таким было желание Вашего отца. Он не хотел, чтобы кто-то жалел его или возился с ним.
Дейв ощутил гордость за своего отца. Сам он поступил бы точно так же.
— Чем он болел?
— Рак сердца.
— Почему он не воспользовался 3Д сердцем? Ведь он мог себе это позволить!
— Он не захотел. Сказал, что человек не вправе продлевать свою жизнь искусственно.
Дейв промолчал. Некстати ему вспомнился вчерашний эпизод. После вечеринки. По окончании разговора с Бобом он посидел возле бассейна еще немного — но радостное настроение, конечно, было потеряно. Он решил не насиловать себя больше и тихо покинул вечеринку. Хотел уехать домой как можно быстрее — но пришлось ждать парковщика машин, который куда-то запропастился. Когда наконец парковщик появился, оказавшись парнем с нестриженными волосами и пятном на форменных брюках — Дейв мог поспорить, хотя и не всматривался, что у этого парня и ногти на руках грязные — то начал хамить, говоря, что занимался другими машинами. На этот раз Дейв сдержался. Он стал смотреть в сторону, ожидая, когда, наконец, займутся его машиной. Наконец — не меньше чем через семь минут — парковщик подогнал машину. Дейв и на этот раз решил сдержаться. Но когда неряшливый парень, держа перед Дейвом открытую дверцу, случайно дотронулся рукой со своими отвратительно грязными ногтями до пиджака Дейва — он просто рассвирепел. И внезапно — так же внезапно, как всегда — на глаза Дейва упала белая пелена ярости.
Как-то один из коллег на вечеринке рассказывал, что когда он в ярости, все вокруг окрашено для него в красные тона. Дейв тогда еще посмеялся про себя. Уж он-то знал, что банальный красный не имеет к ярости никакого отношения.
Настоящая ярость белого цвета. Она опускается на глаза, как заслон — и мешает видеть. Залепляет уши белой субстанцией, похожей на вату — и ты не слышишь уже ничего. Ты оказываешься в вихре, в буране, в метели — все вокруг белым-бело, мир переворачивается и кружится вокруг — и вот ты уже, не думая о том, что кто-то может увидеть, двумя руками крепко хватаешь парковщика за грудки и отшвыриваешь его прочь со своего пути. Чтобы не хамил и не лез в твое личное пространство. Чтобы не смел дотрагиваться до тебя своими лапами и нарушать твое спокойствие. Чтобы не вызывал эту метель.
