Мне теперь девятнадцать. Я официально взрослая. Могу быть с ним. Хочу быть с ним. Но боюсь до одури, мурашек и поджатых пальцев на ногах. Это же нормально? Все немножко трусят в такой момент?
Почему во сне ко мне пришел именно Блэр – тоже вполне объяснимо. Это все Роджер и его рассказы о юной вздорной Авроре, умудрившейся влюбить в себя жестокого монстра. И симпатичный портрет в библиотеке, бессовестно впечатавшийся в память. Воображение дорисовало все остальное.
Остервенело орудуя мочалкой, я пыталась стереть с кожи дурацкое наваждение и до боли (в прямом, блин, смысле!) реалистичные ощущения.
Приходилось снова и снова напоминать себе, что это был сон. И чей-то чужой парень… Не мой! Я совершенно точно не могла во сне всего этого хотеть. Но, стыдно признаться, хотела. Та, которая «не-я», но все-таки… Гадство!
Я еще сильнее намылилась лавандовым шампунем (надеюсь, Осворт не включит жадину). Господи, как же стыдно! Перед Карповым в первую очередь: и за сны дурацкие, и за трусость… И, в особенности, за то, что та, другая я, с такой нежностью смотрела в эти бирюзовые глаза. С таким трепетом водила ладошкой по голому белому плечу и гладила острые «эльфийские» скулы… Тьфу!
Вот таким неделикатным образом все мои фобии вылезли из кустов в день совершеннолетия. Я взрослая. Окончательно и, что в нынешней ситуации немного обидно, бесповоротно. По всем законам, даже супер-пупер-магическим.
Как это связано с тем, что во сне я кувыркалась в постели с незнакомым парнем? Причем полной противоположностью своего реального и даже – о боги! – официального «бойфренда» (слово-то какое смешное, главное, при Демоне не взболтнуть)? И ведь явно с этим белобрысым гадом у нас с Авой все было в первый раз…
Божечки, как больно-то! Можно мне опять восемнадцать, а лучше вообще шестнадцать? Есть хоть какой-то шанс, что сон неправдоподобный, и я просто себя накручиваю из-за грядущего приезда Карпова?
Так и не придумав себе никаких удобоваримых оправданий, я вылезла из душа и замоталась в махровое полотенце. Из зеркала на меня глядела до невозможности кислая физиономия – лохматая, серая, перепуганная перспективами и измученная кошмаром. Если бы Андрей задал свой Вопрос сейчас, я бы, скорее всего, отказалась. Трусиха!
Судя по шагам в коридоре и гулу на лестнице, дом начинал просыпаться. А значит, ванную пора было освобождать. Но как? Казалось, у меня на лице написано произошедшее. Да, во сне. Да, не со мной. Но от этого как-то совсем не легче!
