– Почему? – с легкой улыбкой, ощущавшейся на губах, спросила я, но вроде бы и не я.
Та, которая «не я», этого негодяя совсем не боялась. Чего не скажешь о настоящей мне, пришедшей в священный ужас, едва незнакомец схватился за пуговицы своих бежевых брюк.
– Потому что ты позвала сама, моя маленькая графиня. И потому что я пришел, – словно совсем недалекой, спокойно объяснил мне недоэльф. – И я больше не позволю тебе себя мучить…
Но его ворчание было показным. Недоэльф улыбался уголками рта, исследуя губами впадины у ключиц и плечи, в то время как загребущие лапы наглым образом стаскивали с покорной меня ужасающие панталоны. Не-мое тело охало, поддавалось ласкам, выгибалось, покрывалось мурашками и всячески демонстрировало свое согласие. Да чтоб его морфы своим фирменным супчиком накормили!
Я машинально окинула беспокойным взором лачугу, отыскивая пути отхода. Уперлась глазами в букетик лаванды, подвешенный у самого изголовья импровизированной кровати. Прикусила губу, но совсем этого не почувствовала. И лишний раз напомнила, что тело меня не слушается, а значит, и побег отменятся…
Задумчивые глаза и многообещающая полуулыбка, приблизившиеся к моему лицу, задушили встрепенувшуюся было панику. Все снова стало правильным…
Меня будто отодвинули на второй план, оставив в зрительском ряду. С тем лишь исключением, что чувствовала-то я все по-настоящему! И этот свежий морской запах, льющийся от прохладного тела, столь приятного в жару… И послевкусие его алчных поцелуев, которыми ни он, ни та, которая «не я», никак не могли насытиться… Барьеры внутри рушились, и желание сопротивляться пропадало.
Его светлые волосы спадали с плеч на мою грудь, глаза светились лаской… Ну, точно эльф! Или ангел… Но ни острых ушей, ни нимба при юноше не было… При нем теперь вообще ничего не было! Прикрылся бы он хоть чем-то, а?
Бесстыдно голый и довольный собой, он собственнически подмял меня под себя. «Я-не-Я» не сразу раскусила его коварный план, а когда дошло, сопротивляться было поздно… Он сжал бедро, сделал незаметное резкое движение, и тело прошила зубастая, шипастая молния.
Твою мать! Твою ж мать… Твою ж…
Убью!
Потоки исконно русской брани, идущие одновременно и от меня, и от Авы, смешались в голове в возмущенную какофонию, едва жуткая боль прострелила тело. Нам обеим захотелось задушить этого недоэльфа, обещавшего не обижать, и тут же так сильно обидевшего. Нос щипало, по вискам катились слезы.
