Я вскрикнула и в панике выпустила из рук юбки, которые тут же увлек за собой отлив, заманивая меня дальше. И истерично расхохоталась: ну и глупость! Боже, как же холодно! Надо было выбираться поскорее, но ткань, облепившая ноги, мешала ими нормально шевелить. Я запуталась в мокрых тряпках.
Северное море вздыбилось вдруг, взбунтовалось, словно не хотело меня отпускать. Волна обрушилась на берег, плеснула в лицо, смочила острыми брызгами волосы и шею. А, распробовав добычу, вдруг набросилась алчно, хлестнула по юбке и вымочила до колен. Вот черт…
Сзади до меня донеслась трудно переводимая ругань, которая становилась все громче, покуда ее мрачный источник приближался. Карпов обхватил меня за талию, поднял над водой и быстро оттащил обратно. Запнулся обо что-то и с очередным заковыристым пассажем завалился вместе со мной на песок, который тут же намертво облепил мокрую ткань. После чего сообщил, что я идиотка, каких мало, и вместо прогулки в соседнюю деревеньку и покупки домашнего сыра и вина придется отогревать меня у камина.
Я и сама знала, что идиотка. Поэтому покорно прижала к груди врученные мне сапожки и, стараясь слишком громко не стучать зубами, приникла задубевшим телом к горячему демоническому, позволяя нести меня куда-то отогревать. Если он знает, где тут есть камин, то я на все согласна.
Карпов ворчал всю дорогу. Пока нес меня к тропе, усыпанной рыжей сосновой хвоей. Пока тащил на руках до крошечного коттеджа, прятавшегося в перелеске. Ворчал, пока открывал ключом дверь. И пока стаскивал с меня мокрые плащ и платье. И когда кутал в одеяло и усаживал плюшевой мумией перед камином – тоже ворчал. А потом проявил уникальный дар – целовать и ворчать одновременно.
– Заболеешь, глупая… Ну что за идиотка мне досталась? – сокрушался Демон, прижимая спиной к себе и обнаруживая губами мое оголенное плечо.
– Уж какая досталась, вся твоя, – подхватывая его манеру, ворчливо ответила я.
– Моя, – Карпов согласно боднул меня лбом. – Слышишь, пигалица? Ты – моя.
– А ты – мой? – я завела руку назад и погладила его волосы. В отличие от моих, они были сухими, хоть и растрепанными ветром и тоже изрядно «пропесоченными».
Он за подбородок развернул меня к себе и проехался по лицу недоумевающим взглядом. Словно я сморозила очередную глупость.
– Да, Ани. Я всегда был только твоим.
Огонь в камине ласкал пятки, Андрей поглаживал голые плечи, и я была абсолютно счастлива в компании этих двоих.
