Он вел беседу терпеливо, но чувствовалось, что тема ему неприятна и он поскорее хочет закончить мусолить ее.
– Что стало с теми женщинами? Которые пытались… помочь тебе.
– Они остались живы, если ты об этом. Но все беременности замирали на разных сроках.
Кара обхватила ноги рукам, зарываясь лицом глубже в плед.
– Концентрация магии в твоем организме высока, даже слишком, судя по тому, как она проявляла себя в детстве. Точнее, была высока. И мы вернем все на свои места. Поэтому не переживай раньше времени. У тебя… может получиться.
Девушка подняла голову, поворачиваясь к собеседнику. Под теплым покрывалом Ноэль расслабленно обмяк, закрыв глаза и наслаждаясь спокойным ходом качелей.
– Лэй вот так просто возьмет и вернет мне силу? – голос ее звенел презрением к потерянной части своей сущности.
– Вернет. Никуда не денется. Мы его… уговорим, – тон юноши сделался тихим и ленивым, будто он вот-вот собирался заснуть.
От одной мысли о том, что придется снова впустить в себя невесть что, девушке становилось дурно. Как и от размышлений о том, что Ноэль подразумевал под «уговорами». Очень сомнительно, что директор добровольно возьмет и возжелает пойти им навстречу.
– Но с чего ты решил, что у ребенка будет достаточно сил тебя… – Кара сделала паузу, подбирая слово. О смерти ей не хотелось больше ни думать, ни говорить, – упокоить?
– Ни с чего. Просто надеюсь, что сработает.
– Весь твой план строится на зыбких предположениях и многочисленных «если», – Кара снова заполыхала.
– Я устал, – голос бессмертного звучал приглушенно. – От круга этих сраных перерождений. От постоянно меняющихся лиц. И если есть лишь призрачный шанс – это уже неплохо.
Если затея провалится – она пострадает, разделяя участь тех женщин, что перенесли горе ради своего правителя. Но не успев разгореться, девушка вмиг потухла, потрясенно уставившись куда-то в пространство. Она сама являлась виновником похожего несчастья. Мария потеряла дитя из-за нее.
Это… моя расплата?
Кара развернулась, сев боком. Качели сбили ход и пошатнулись. Ноэль лениво разлепил глаза, с вопросом воззрившись на девушку. Ее сердитый вид сквозил неуверенностью и смущением. Очередной порыв ветра запутался в темных волосах, и девушка поспешила укрыть голову пледом.
– Заставить ребенка убить собственного отца – бесчеловечно.
– Он вырастет с мыслями, что это его благородный долг, и будет к этому готов.
– Но что если он унаследует твой ген бессмертия? Об этом ты не думал? Ты обречешь ребенка на вековые муки, что терзали и тебя самого? И со спокойной совестью «уйдешь на заслуженный отдых»?
