– Дорогая, я понимаю, что все очень внезапно и как тяжело тебе это принять. Но с судьбой не поспоришь.
Вилейн говорила сладко и проникновенно. Казалось, она гордится миссией, что собственноручно возложила на дочь, и непохоже было, что сочувствует или действительно понимает, как трудно девушке со всем этим примириться. Ее ободряющие речи виделись Каре лишь вынужденной необходимостью. Напускная чуткость раздражала не меньше варварской сделки, о которой до сегодняшнего дня она не имела ни малейшего понятия.
Кара помотала головой, сокрушаясь своим размышлениям и не видя абсолютно никакого выхода из схлопнувшегося капкана. Все прежние желания и планы в один миг стали бессмыслицей. Кто станет думать о сорвавшейся учебе, вместо того чтобы занимать ум проблемами своего… вида. Она начала с того, что не захотела быть приложением к мужу подобно мебели, а пришла все к тому же. К «предназначению», где она – лишь функция, где от нее требуется лишь услужить древнему господину.
Девушка холодно рассмеялась, но тут же резко замолчала и подняла на друга закипающий взгляд. Да, она все еще считала Ноэля таковым. Несмотря на то, что мать откровенно продала ее, это никак не отменит уже сформированную эмоциональную связь между ними. Присутствие любви к Изару в сердце Каранель сделало бы ситуацию много проще, но…
Бессмертный спокойно следил за бушующими в девушке чувствами. Неясно, что за мысли посещали его в этот момент. Непроницаемое лицо не выдавало никаких эмоций – сдержанная маска скрывала отношение к происходящему.
Вилейн поправила выбившийся из ослабленной прически дочери локон, не прекращая гладить ее по руке.
Если бы пространство могло отозваться на источаемое одаренной возмущение, то наверняка заискрило бы. Но чем дольше она взирала на Ноэля в полном безмолвии и наедине со своими мыслями, тем настойчивее под тонкую ткань платья пробирался жуткий мороз, растекаясь по коже сетью тонких иголок. Буквально только что юношу за столом можно было бы счесть беспечным студеном, безобидным хулиганом и балаболом, но вот мгновение – и перед ней некто, кого она не знает. Хотя ровным счетом ничего в его облике не изменилось. Лишь взгляд. Взгляд, в котором можно усмотреть тьму веков, стоило только приглядеться.
Кара разорвала зрительный контакт, пока не заплутала в опасных темных глазах окончательно и, ни слова не говоря, поднялась со стула. Нехватка воздуха гнала ее на улицу. Казалось, стены вокруг не способны вместить столько впечатлений. Не оборачиваясь, она направилась к двери, ведущий из обеденного зала прямиком в сад. Стук каблуков эхом отдавал по просторному помещению, сотрясая образовавшееся безмолвие.
