Каждый раз запрещая себе привязываться к людям, он каждый раз, с переменным успехом, но все же нарушал эти принципы.
– Ты че там бормочешь? Копов вызываешь, а?! – гаркнул главный и сорвался с места, на ходу замахиваясь своей добротной палкой.
– Совсем ведь ничему не учит, – устало повторил ребенок, продолжая потирать лоб, и слегка отклонился в сторону, пропуская биту мимо головы.
Амбал потерял равновесие, и дерево с глухим стуком треснулось об асфальт.
– Ничему…
Изар выругался так, что все вокруг замерли. Даже двухметровый – так и остался в согнутом состоянии, опираясь на оружие. Только он успел шевельнуться, отходя от шока, как мальчик выхватил биту из его огромных рук, крутанулся вокруг себя и одним резким движением рассек так любезно подставленный ему череп. Капюшон в полете слетел, а волосы взъерошились. Хруст, точно раскололся спелый арбуз, растворился в могильной тишине. Верзила замертво рухнул подле его ног.
Ребенок стер брызги с лица и отшагнул от красного озерца, принявшегося поглощать асфальт сантиметр за сантиметром. Откинув биту в сторону, он раздраженно повел плечом.
Так себе тельце в этот раз.
Оставшаяся без лидера братия ошеломленно переводила взгляд с мертвого тела на ребенка и обратно.
Что за торомоза-то? А вломить мне хорошенько?
Самый нервный, отошедший от оцепенения раньше остальных, заорал и, вдохнув воздух через ноздри как дикий конь, кинулся на мальчишку. За ним последовали и все остальные.
О.
Изрыгающая проклятия орава одновременно ринулась вперед, на ходу вытаскивая ножи. До этого они, не считая лидера, развлекались лишь острыми кастетами и забиванием противников ногами.
– Ой, не, – изрек бессмертный, окидывая разъяренную толпу оценивающим взглядом. – Маленький я еще для таких выкрутасов. Уж не обессудьте.
Стоило едва коснуться мыслью источника, как древняя сила наполнила новую оболочку до краев и со свистом резанула пространство, разом положив всех нападавших.
Уловив краем глаза движение справа у стены, Изар повернул голову.
Мужчина с заплывшим глазом и кровоподтеками на лице, тот самый, что пытался ему помочь, кое-как сел и отвесил челюсть.
– Пацан… – еле слышно протянул он.
Меня ждет донер-кебаб.
Мальчик отвернулся и зашагал к дороге.
Вдруг у противоположной стены из груды тел послышался слабый стон.
– Генри! – мужчина, бывший до этого единственный в сознании, стал осторожно пробираться к уцелевшему товарищу, держась за бок и морщась от невыносимой боли, – Генри, держись!
