На сосну мы повесили не все украшения, а только самые-самые, чтобы не было налеплено и слишком пестро, хотя нас еще ждала мишура. Я никогда не любила наряжать лесную красавицу от и до, считаю, что ветки должны быть все же видны. А потому и Сева согласился со мной, и в конце кинул лишь в самом необходимом месте полоски «дождика».
— Ну вот — красота, — отметил он, любуясь проделанной работой.
— Да, безумная! Как же люблю эти моменты, кажется, что вот-вот должно произойти волшебство.
— А разве, твое волшебство еще не началось? — обернувшись, спросил Сева, когда я решила ненужные игрушки убрать обратно в коробку.
— Эм, ты о чем? — сделала вид, что не понимаю его, и снова опустила взгляд, осторожно убирая шары.
— Волшебство ведь в мелочах. Да хотя бы то, что ты повстречала Тимофея.
— А, да! Ты прав, волшебство. Иначе бы я замерзла и не дошла домой без его тепла.
— Обязательно бы дошла, — произнес мужчина, и мы резко развернулась на шум.
— Ох! — воскликнула я, и бросилась поднимать разбитый шар, который Тимофей словно ощутив, что мы говорим о нем, смахнул лапой на пол. — Господи! Тимка, ну что же ты наделал!
Я испугалась, что Сева разгневается и заставит заплатить за ущерб, и конечно я не была жадной, просто сейчас у меня не имелось лишних денег, только на еду во время новогодних каникул, а зарплату обещали дать только после праздников. Рухнув на колени, я принялась собирать осколки, а к глазам подступили слезы. Тимка-Тимка, что же ты наделал, нам же прожить еще неделю как-то нужно. Я не успела опомниться, как меня резко подняли и прижали к твердому телу, только вдох сделала, и взглядом замерла на красивых губах. Что это было? Его глаза словно часики, бегают туда-сюда, туда-сюда, а в глубине маячил страх. Он пытался что-то разглядеть в моих глазах, а я только сморгнула непрошеную слезу. Вот нужно было при нем расплакаться? Что же ты Тимофеюшка, так подставил меня под удар, я же не знаю, что из себя представляет этот человек. Вдруг он надумает поиграть на моих чувствах.
— Ты чего, Снегурочка? — большой палец прошелся по моей щеке, стирая след от слезинки, отчего я вздрогнула и инстинктивно прижалась к Севе еще ближе.
— Она же очень дорогая, а зарплата у меня только после седьмого числа, — расстроенно ответила я, уже за раннее зная, что праздник испорчен.
— Не придумывай себе глупостей. Разбилась — значит на счастье. Ты чего сразу плачешь?
— Потому что мне нужно заплатить за нее.
