— Приказания будут, ваше благородие? — почтительно поинтересовался швейцар, почтительно поедая глазами начальство.
— Пожалуй, что нет. Хотя, не знаешь ли, где моя прислуга обретается?
— Как не знать, господин подпоручик. Марфутка, то есть, горничная, к соседям на третьем этаже перешла. Они как раз свою Лушку рассчитали, вот она и подсуетилась. А кухарка бедует. Не нашла еще места себе. Да и расплатиться с ней Гедвига Генриховна не успели. Прикажете позвать?
— Валяй, — кивнул Будищев, входя внутрь.
— Это мы мигом, со всем нашим удовольствием! — вслед ему отрапортовал бывший солдат.
Квартира выглядела нежилой. По полу разбросаны какие-то бумаги, непокрытая чехлами мебель сдвинута в беспорядке, дверцы шкафов распахнуты настежь и все это покрыто толстым слоем пыли.
— Самки собаки! — не удержался Дмитрий, глядя на все это безобразие.
Нужно было что-то решать, то ли собирать прислугу и заниматься приборкой, то ли бросить все к черту и перебраться в другое место, выкинув из памяти этот период жизни. Под ногами его что-то хрустнуло. Наклонившись, он увидел, что это фарфоровая статуэтка, изображавшая не то пастушку, не то танцовщицу. Когда-то она заинтересовала Гесю и он, не раздумывая, купил ей подарок, а теперь маленькая фигурка лишилась руки.
— Твою ж мать! — вздохнул Будищев.
В этот момент в дверь тихонечко постучались, скорее даже поскреблись. Открыв дверь Дмитрий увидел девушку, служившую у них прежде горничной. Судя по всему, дела у нее шли неплохо. Новенькое платье с передником, белоснежный накрахмаленный чепец, еще более покруглевшее с их последней встречи лицо с милыми ямочками на щеках.
— Дмитрий Николаевич, — фальшиво всхлипнула она, — горе-то какое!
— Привет, — хмыкнул он.
— Как хорошо, что вы вернулись, — затараторила она, сообразив, что в ее сочувствии никто не нуждается. — Гедвигу Генриховну как забрали, нас почти сразу выставили. Даже собраться толком не дали, не говоря уж о расчете. А уж мы так за нее с Домной переживали, так переживали, а нам и не известно ничего!
— Так уж и ничего? — усмехнулся моряк.
— Говорят, — перешла на заговорщицкий шепот горничная, — что госпожа Берг вовсе даже не Берг, а жидовка по имени Геся Барнес и она совсем не крещеная.
Вывалив на бывшего хозяина эту сногсшибательную по ее мнению информацию Марфуша замолчала, выжидая как тот отреагирует.
— Мы, конечно же, не поверили ни в одно это лживое слово, но все-таки люди говорят, — продолжила она, так и не дождавшись ответа Будищева.
