Холодный ветер лохматит мне волосы.
Прохладный летний ветерок обдает меня – глоток свежего воздуха в задушенной Москве. Её красные волосы развеваются пламенем. Она бежит и смеется, что я не могу за ней угнаться.
Легкие сжимаются в спазме, и я останавливаюсь. А она все бежит и бежит. Подбираю с земли яблоко и кидаю ей вслед. Оно пролетает около её пятки – чуть не задело.
– Что, уже сдулся?
Пытаюсь что-то сказать, а вместо слов получается только кашель. Ко мне подходят красные босоножки.
– Тебе надо больше бегать, а то даже за девчонкой угнаться не можешь, – она присаживается передо мной, гладит волосы и смотрит в глаза. – Дыши носом. Дыши.
Что со мной? Нельзя давать волю сантиментам. Ещё сорвусь, позвоню ей – а это не то, чего я добиваюсь.
При этом ты, как бы ненароком, идёшь здесь, где она может появиться.
Вовсе нет. Я просто иду на встречу с друзьями.
Прохожу где-то половину аллеи. Дорожка ответвляется и переходит в тропинку. Недалеко виднеется Коробок – футбольное поле с беговой дорожкой и трибунами вокруг. Вот здесь, завтра, обязательно начну тренировки – это подходящее место для утренних пробежек.
– Эй! – слышу знакомый голос за спиной.
Оглядываюсь. Прищуриваюсь и вижу, как ко мне приближается невысокий толстяк. Улыбаюсь.
– Здорово, Громыч, – подходит ко мне Артём. Мы пожимаем руки и крепко обнимаемся.
– Привет. Как жизнь?
– Отлично, отлично, – он костяшкой потер нос. – Как сам-то? Ты сейчас в каком классе? В одиннадцатом, вроде?
– Да, верно. Только в другую школу перешёл.
– Серьёзно? Опять?
За то время, что мы не виделись, он стал ещё более мордастым. На щеках уже серьезная щетина, не то, что мои мягкие волоски. На лбу появилась глубокая морщина, под глазами тёмные круги. Зато уши все также оттопырены.
– В лицей. Ну ты знаешь его, тот, который у трамвайных путей.
– Да там же одни мажоры учатся.
Мы идем по тропинке к Коробку. Последний раз мы виделись где-то в конце мая – а потом собирались пересечься, но все время что-то мешало. Артём рассказывает, как завел канал на «Ютубе» и выложил там пару роликов по танчикам. Не знаю, кому это до сих пор интересно, но ладно.
Садимся на трибунах Коробка.
– А чего это ты вдруг к мажорам подался? – спрашивает он, – чем тебе та не угодила?
Пока я рассказываю, Артём ни слова не говорит. Только смотрит на меня маленькими ленивыми глазками.
– Ну дела, – он берёт в рот сигарету, хлопает себя по карманам, – и что, ты теперь со своей бабой учишься?
